Крах Титанов - Грег Фаррелл Страница 42

« В 1979 году Goldman Sachs нанял только шесть кандидатов – выпускников шести разных бизнес-школ и Джон Тейн был единственным из выпускников Гарвардской школы бизнеса, которому предложили в тот год место работы на Броуд-стрит, 85 »

В течение большей части XX века банки на Уолл-стрит существовали в форме частных партнерств. Своим успехом, да и самим существованием они были обязаны биржевому краху 1929 года и законам о реформе финансовой системы, принятым во время Великой депрессии. Одним из уроков этого краха стала опасность, которой подвергались банки, вкладывавшие собственный капитал в компании. В 1933 году конгресс принял закон Гласса – Стигалла, который отделил коммерческую банковскую деятельность, например выдачу кредитов компаниям, от инвестиционной – изначально связанной с большим риском.

Закон разделил банковскую систему на депозитные учреждения, за их деятельностью осуществлял надзор целый ряд регулирующих органов, включая Федеральную резервную систему, и инвестиционные банки, деятельность которых контролировалась не так сильно. Инвестиционные банки имели больше возможностей для рискованных вложений по сравнению с солидными коммерческими кредитными учреждениями. Инвестбанки могли вкладывать собственный капитал в компании, что иногда могло привести к гигантским прибылям, а временами к катастрофе.

Инвестбанки могли вкладывать собственный капитал в компании, что иногда могло привести к гигантским прибылям, а временами к катастрофе

До 1980-х годов большинство инвестиционных банков оставались частными компаниями в форме партнерств, такими как Goldman Sachs. Поскольку партнеры рисковали собственным капиталом, инвестиционные банки стремились аккуратно управлять собственными рисками. И только после того, как большинство инвестиционных банков стало публичными компаниями, некоторые из них начали безрассудно увлекаться рискованными инвестициями. В конечном итоге не важно, управляете ли вы бизнесом или делаете ставки в Лас-Вегасе – в обоих случаях действует одно и то же правило: рисковать всегда проще, если рискуешь чужими деньгами.

Джон Тейн все еще оставался наивным типичным уроженцем Среднего Запада, когда приехал в Манхэттен без гроша и знакомств в Нью-Йорке. Он снял самую дешевую квартиру, какую только смог найти, – студию на углу Четвертой авеню и 12-й улицы. Сейчас этот район полностью перестроили, там сплошь престижные рестораны и фешенебельные дома с кооперативными квартирами. Но в 1979 году, когда вагоны нью-йоркской подземки были расписаны граффити и в городе, казалось, не было властей, этот район был, без сомнения, худшей частью города.

Тейн пришел в мир финансов, когда тот находился в точке бифуркации – в конце периода экономического застоя 1970-х годов. В каждой отрасли экономики бывают свои переходные моменты, когда инновации не только увеличивают доходы, но и радикально меняют способ ведения дел. Уолл-стрит в 1979 году находилась на пороге одного из таких переходных моментов.

Новаторы в финансовой сфере, подобные Майклу Милкину из Drexel Burnham Lambert, уже создавали рынок для высокодоходных кредитных инструментов, более известных как бросовые облигации (junk bonds). Развитие компьютерных технологий позволило трейдерам ускорить и упростить куплю-продажу акций и облигаций, особенно когда в обиход вошли аналитические программы, установленные на терминалах Блумберга – похожих на коробки электронных машинах, которые стали появляться на торговых площадках по всей Уолл-стрит.

Со стороны предложения – большое количество беби-бумеров, теперь самостоятельно делавших взносы на свои накопительные счета в соответствии с планом 401 (k), вкладывали большое количество новых денег во взаимные фонды и компании на Уолл-стрит. Развитие технологий также ускорило финансовую глобализацию – позволило людям, живущим на одном конце планеты вкладывать деньги в других ее частях. К 2000 году денежное море, плескавшееся на рынках капитала, было гораздо обширнее того, что было в 1979 году, когда Тейн пришел на работу в Goldman Sachs.

Но еще до всего этого первый урок, который получил Джон Тейн, заключался в том, что Уолл-стрит сама о себе заботится. Он купил дом примерно за 50 000 долларов в 1980 году, это больше, чем его отец зарабатывал за год. Он женился на своей возлюбленной, с которой познакомился в колледже, Кармен Рибере, чья семья переехала из Испании в пригород Нью-Йорка.

Инвестиционные банкиры проводили финансовые сделки с крупными клиентами и Тейн был частью команды, которая продумывала, как сделать сделку прибыльной

Тейн провел пять лет, работая в подразделении, занимавшемся инвестиционно-банковской деятельностью. Партнеры в Goldman Sachs – инвестиционные банкиры – проводили финансовые сделки с крупными клиентами, и Тейн был частью той команды, которая продумывала, как сделать сделку прибыльной. Он попал в мир больших денег с черного хода.

Его трудолюбие и острый ум не ускользнули от старших партнеров компании – Стива Фридмана и Роберта Рубина, которые поручили молодому инженеру помочь компании войти в новую для нее область Уолл-стрит – торговлю секьюритизированными закладными.

Секьюритизация и продажа закладных стала одной из великих инноваций на Уолл-стрит в ту эпоху. Впервые этим стал заниматься Люьис Раньери из Salomon Brothers. В основе лежала достаточно простая идея: собирать закладные с разным сроком погашения и процентными ставками в транши, а потом проводить секьюритизацию этих траншей и продавать их как облигации, от которых покупатели ожидают получить ежегодные платежи или купоны, на вложенные ими деньги.