Генерал В. А. Сухомлинов. Воспоминания - Владимир Сухомлинов Страница 42

Так было и в этот раз. Государь, выслушав меня, только спросил: «А вы не знаете, говорил Витте об этом с министром иностранных дел?»

Смысл этого вопроса был мне ясен, и разговор был окончен.

Как в России, так и в Германии эта личная миролюбивая попытка монархов могущественных держав до настоящей войны была тайной не только для широкой публики, но и для высших представителей правительства.

В 1917 году, в журнале «Былое», из неизданной до того переписки между императорами Вильгельмом II и Николаем II обнародованы 60 документов, проливающих свет на это высокого исторического интереса дело.

Профессор Е. Тарле в своем предисловии к документам дает такой отзыв об императоре Вильгельме: «Перед нами человек, зорко и умело соблюдающий интересы своей родины, ставящий себе точную дипломатическую задачу и неуклонно стремящийся к ее разрешению. Ему нужно во что бы то ни стало образовать против Англии союз трех великих континентальных держав; достижение этой цели в момент, с которого начинается попавшая в мои руки переписка, значительно облегчено тем, что Россия находится в войне с Японией и в резкой дипломатической вражде с Англией. Значит, речь идет только о том, чтобы заставить Францию порвать заключенное с Англией 8 апреля 1904 года соглашение и примкнуть к русско-германской комбинации».

Вильгельм отлично сознавал, что этого не так легко достигнуть. С 1894 по 1903 год он усиленно старался задобрить Францию, ликвидировать ее вражду, заживить раны 1870–1871 годов. Все дипломатические тонкости политического флирта с его стороны были пущены в ход и во время фашодского инцидента 1898–1899 годов, бурской войны 1899–1902 годов и вообще во всем тоне сношений министерств иностранных дел. Одно время можно было даже думать, что не за горами и полное согласие, а там и союз… Но как только дело доходило до фактического осуществления, все шло прахом. Когда же на английский престол вступил Эдуард VII, в особенности со времени образования в 1904 году «entente cordiale», император Вильгельм понял, что надо менять курс – заключить сперва тайно формальный договор с Россией, а после того заставить Францию считаться со свершившимся фактом.

Если бы это удалось, то игра была бы выиграна: открытые карты выяснили бы, что Франции надо присоединиться к континентальному союзу, иначе ей предстоит борьба с Германией в одиночку и в ближайшем будущем. Такой план, понятно, должен был храниться в строжайшей тайне, в этом Вильгельм видел залог успеха, а Николаю II, ввиду неупраздненного договора с Францией, иначе было нельзя.

До 1906 года переписка императоров свидетельствует о дружеских личных отношениях, но затем она становится более сдержанной, подчас даже сухой, что объясняется влиянием короля Эдуарда на русское правительство.

Это охлаждение прогрессировало до такой степени, что, сокращаясь постепенно, корреспонденция стала неискренней. Тайное соглашение выдыхалось, и проектируемый союз не осуществился. Это было во вред России и Германии и на благо Англии и Японии.

* * *

В 1912 году снова наступило для России положение, которое делало наше военное бессилие болезненно чувствительным. При этом Россия готовилась к празднованию столетия изгнания «корсиканца». Чем выше вздымалась национальная волна в Москве, тем возбужденнее относились руководящие круги к бездеятельности русской политики по случаю Балканской войны. Мнимое братание, происходившее между Германией и Россией при заложении памятника «битвы народов» в Лейпциге, обставленное военной помпой, в русском обществе не вызвало никакого сочувственного эха, а переговоры в Потсдаме, в которых принимали участие Сазонов и Кидерлен-Вехтер, были приняты сочувственно лишь в ограниченных кругах. Между Германией и Россией стоял тогда стеной русско-германский торговый договор… Казалось, точно Германия совершенно забыла, что ее освобождение от ига корсиканца сто лет тому назад стало возможным лишь при помощи, которую император Александр I оказал королю прусскому.

* * *

Большое удовольствие доставили мне в 1912 году те несколько часов, которые я провел в гостях у императора Вильгельма II. Видеть его и лично разговаривать с ним мне пришлось несколько раз в разнообразной обстановке. Например, в 1899 году, когда он приехал на Красносельские маневры, то находился даже под моей командой, как это признал наш государь.

В последний день этих маневров в той колонне, которая находилась под моей командой, была сводная бригада из батальонов военных училищ и Выборгского пехотного полка, шефом которого был Вильгельм. Колонна моя по диспозиции направлена была в обхват левого фланга позиции противника под Нарвой.

Когда голова колонны стала выходить из болотистого леса, то разъезды эскадрона Офицерской кавалерийской школы, начальником которой я тогда был, донесли мне, что по направлению к нам движется шагом какая-то группа генералов, а вслед за тем ко мне прискакал адъютант германского императора с извещением, что шеф полка желает стать перед своим полком, чтобы лично вести его в атаку.

Сделав все распоряжения для развертывания колонны в боевой порядок и выдвинув вперед Выборгский полк, я поскакал навстречу Вильгельму и, представившись его величеству, доложил, что выборжцы готовы и ждут его приказаний.

После моего доклада император пустил лошадь галопом и направился к полку.

Тут я впервые увидел особого устройства мундштучные поводья, которые были ему необходимы ввиду некоторой ненормальности левой руки, бывшей у него значительно короче правой.

Лошадь у него была своя, привезенная из Берлина.

Вильгельм подскакал, объехал и по-русски, отчетливо, громко поздоровался со своим полком – безукоризненно величественно. Приняв затем рапорт командира полка, Вильгельм, во все время наступления своих выборжцев, с большим интересом следил за движением батальонов, а когда подан был сигнал к наступлению – обнажил шпагу и, став перед двигавшимися на штурм ротами, повел их в атаку.

Николай II наблюдал эту интересную картину издали, а по окончании маневра сказал мне: «Вы имеете право теперь говорить, что германский император находился у вас под командованием».

Когда я вернулся в Красное Село, то получил орден от моего бывшего державного подчиненного.

В 1910 году я видел германского императора во время свидания его с нашим государем в Балтийском порту, куда на смотр шефа прибыл тот же Выборгский полк.

Царские яхты «Штандарт» и «Гогенцоллерн» стояли на рейде, куда к высочайшему столу обоих императоров в числе других лиц свиты приглашался и я. На яхте «Штандарт», по окончании обеда, Вильгельм сам подошел ко мне, в форме Нарвского гусарского полка, шефом которого являлся, со словами: «Мы с вами здесь одни только гусары». Я был в форме Офицерской кавалерийской школы (тоже гусарского образца). Темой дальнейшего разговора был предстоящий смотр Выборгского полка.

После того подошел ко мне наш государь и сказал: «А я только что собирался вас представить шефу Выборгского полка и вижу, что он уже с вами разговаривает».

Тогда я доложил государю о том, что это же бывший мой подчиненный на Нарвских маневрах.