Воин под Андреевским флагом - Павел Войнович Страница 42

М.Т. Петров пишет: «В Херсоне Войновичу была предоставлена честь возглавить команду первого черноморского линейного корабля «Слава Екатерины», вооруженного семьюдесятью четырьмя пушками. После спуска первенца на воду и торжеств, связанных с этим событием, граф устроил званый обед, на который в числе других старших офицеров получил приглашение и Ушаков. После первых же бокалов Войнович расхвастался, стал рассказывать о своих сомнительных заслугах, о том, как в Синопской баталии потопил турецкий корабль. Ушаков терпеть не мог хвастовства, не переносил, когда, желая себя возвеличить, приписывали себе то, чего не делали. А то, что Войнович рассказывал небылицы, сомнений не вызывало. Ушаков хорошо изучил историю Синопского сражения и знал, что фрегат «Слава», которым командовал Войнович, не потопил даже неприятельской лодки». Вот интересно, зачем это герою Патрасского сражения графу Войновичу хвастаться перед Ушаковым, в первой турецкой войне участия не принимавшим, – да еще каким-то Синопским сражением, которого в ХVIII веке просто не было?! Это уж точно, небылицы! (Хотя «историк» М.Т. Петров, а вместе с ним и Ушаков изучили историю Синопского сражения хорошо!!!) Да у Георгиевского кавалера графа Марко Ивановича Войновича реальных сражений было предостаточно!

Эти заказные писатели иногда и Ушакова представляют в весьма странном свете. Тот же Петров: «Длительное ожидание начало уже раздражать его, когда дверь наконец распахнулась и из кабинета показался Войнович – в адмиральском мундире, при орденах. Увидев его, Ушаков невольно поднялся. Войнович принял это за приветственный жест и поклонился:

– Рад вас видеть, Федор Федорович, в полном здравии.

– Благодарствую. Я тоже вам рад, – ответил Ушаков и тут же покраснел, как краснеют люди, уловившие себя на лжи. – Прошу извинить.

С этими словами он нырнул за спину графа с торопливостью, не делающей чести его сану, рванул на себя дверь в кабинет и тотчас захлопнул ее за собой. Войнович выразил на лице крайнее удивление (мы бы тоже удивились. – П.В.), обратившись к секретарю за сочувствием:

– Как сие находите?»

Автор М.Т. Петров подчеркивает незнание Ушаковым иностранных языков:

«Ушаков не заметил, как к нему подошел граф.

– Скучаете по морю?

– Я люблю море, – просто сказал Ушаков.

– О да, море не то что Днепр. – Войнович неожиданно перешел на французский язык и начал что-то объяснять, делая руками округлые жесты и водя по сторонам черными глазами. Ушаков переминался с ноги на ногу, ожидая, когда тот кончит.

– Простите, я говорю только по-русски, – сказал он, когда граф, наконец, умолк.

– Как?! – изумился граф. – Вы же дворянин!

– Я говорю только по-русски, – с холодной выдержкой повторил Ушаков».

Итак, согласно Петрову, Федор Ушаков говорил только по-русски. А вот что пишет на этот счет доктор истории Валерий Ганичев: «…Отбирали в эту экспедицию тщательно. Федор Ушаков попросился первым: английский он знал, с французским управлялся, а итальянский, который обязали выучить, обещал познать по месту прибытия». Так кому же верить, дорогой читатель? Я не верю обоим…

Нельзя не отметить в этой длинной череде псевдоисториков и Льва Полонского из Баку, написавшего роман с поистине знаменательным названием «Чертово городище». Вот что он поведал нам о Войновиче:

«Удивительная карьера Войновича была, в общем, обычной для екатерининского века. Далматинец из Дубровника, он воспитывался в семье гордого, но обедневшего патриция. Юношей уехал Марко в чужие края. Выросший на берегу Адриатики, он с детства привык к морю и ловко управлял парусами. Его приняли на венецианскую службу. Хозяин купеческой барки был доволен Марком, обещал со временем вывести в капитаны. Но Войнович был горяч, в страстях необуздан и вскоре стал виновником кровавой драмы. Венецианский суд приговорил его к смертной казни через повешение. Марко с улыбкой выслушал приговор, послав женщинам, сидевшим в зале, воздушный поцелуй. А на рассвете вместе с арестантом-единоземцем бежал из тюрьмы. Обманув погоню, они очутились на одном из островов Мраморного моря, где стояла русская эскадра».

Откуда только Полонский взял эти глупости? Из своей головы, наверное. Что это за кровавая драма приключилась в Венеции? – Вслед за Полонским ахинею о повешении подхватывает доктор географических наук и академик И.С. Зонн в неряшливо составленной «Каспийской энциклопедии» (Москва, 2004 г.). И никакая русская эскадра в 1770 году (и никогда вообще) в Мраморном море, то есть фактически на рейде Константинополя, не стояла!

«Ушаков с лицами дипломатическими общаться умел, но перед титулом слегка робел. Не перед пулей, не перед противником, а перед громким словом: князь, граф, барон», – пишет панегирист Ганичев (правда, что-то не похоже на панегирик).

Следует отметить, что какую-то особенную досаду ушаковедов вызывает титул Марко Войновича. По этому поводу ими были придуманы небылицы, одна другой смешнее. Приведем лишь три:

1) «О фрегате «Слава» и его командире-корсаре графе Марке Войновиче при желании можно написать целый роман. Начнем с того, что в графы Российской империи его никто не производил. Просто появился в 1770 г. то ли серб, то ли черногорец Марк (Марко) Иванович Войнович и заявил, что он граф. Матушка Екатерина разбираться не стала – крайне нужно было пушечное мясо – и, присвоив чин мичмана, определила его на 66-пушечный корабль…» А.Б. Широкорад.

2) «Понравился Войнович и императрице Екатерине при посещении перед войной Севастополя. Тогда-то за устройство города и флота и пожаловала она ему графский титул. Злые языки, правда, говорили, что ахтиарский флагман просто-напросто выклянчил свое графство, подсунув императрице подложные бумажки об утерянном якобы предками фамильном титуле». В. Шигин.

3) «В 1788 г., в последнюю турецкую войну при Екатерине, контр-адмирал Войнович, родом из Черногории, за отличие представлен был к награждению – орденом св. Георгия 3-го класса. Безбородко – 22 октября 1788 г., – поднося императрице грамоту для подписания, не заметил, что впопыхах по ошибке Войнович в ней назван графом. Сей случай открыл Войновичу возможность просить государыню об утверждении в сем достоинстве. Безбородко, находя себя виновным, стал на колени, а Екатерина сказала: «Мы оба не правы, где рука, тут и голова – должны согласиться». – «Исторические рассказы и анекдоты, записанные со слов именитых людей П.Ф. Карабановым».

Перед тем как врать, эти писаки хотя бы договорились между собой!

В графы Российской империи Марко Войновича действительно никто не производил. В 1771 году Войновичи, представив свой семейный архив, получили титул графов Венецианской республики (conte veneto). Этот титул признала Россия, а потом и Австрийская империя, когда заняла венецианские владения на Адриатике, в том числе и Боку Которскую. Кроме того, в одно время с Марко Ивановичем в русской службе находились его двоюродные братья: уже поминавшийся нами дипломат и контр-адмирал граф Иван (Йован) Войнович, генерал-майор кавалерии граф Александр (Александар) Войнович – участник Итальянского похода Суворова и командующий Тираспольским полком в турецкую войну 1806–1812 годов, а также майор граф Георгий (Джордже) Войнович, действовавший против турок в Архипелаге и затем против французов в Черногории. По поводу их титула небылиц не выдумывали. Еще в российском флоте служил двоюродный племянник Марко Войновича – граф Николай Дмитриевич Войнович, капитан 2-го ранга, получивший орден Св. Георгия IV степени «За отличные подвиги, оказанные в поражении турецких морских сил в 788 году на лимане при Очакове» и потом золотую шпагу за взятие Очакова. Во время Средиземного похода Ушакова при взятии Корфу Николай Дмитриевич был вместе с Сенявиным на самом опасном участке, а позднее блокировал стратегически важную Анкону, за что получил III степень Анны на ту же шпагу.