Невидимый фронт Второй мировой - Борис Соколов Страница 42

В начале февраля 1941 года Шульце-Бойзен сообщил, что «штаб авиации решил начать в марте месяце Балканскую акцию… За последние три недели немецкие войска перебрасываются в Болгарию». Здесь «Старшина» был прав насчет срока начала германского вторжения в Грецию. Первоначально оно было запланировано на конец марта. А вот по поводу переброски немецких войск в Болгарию агент ошибся. Она началась только 28 февраля с прибытия частей прикрытия авиации, а авангарды основных сил 12-й полевой армии вошли на болгарскую территорию лишь 2 марта.

В марте 1941 года «Корсиканец» со слов чиновника комитета по 4-летнему плану Отто Доннера сообщил, что закончено «составление расчетов об экономическом эффекте антисоветской акции с отрицательными выводами». Харнак полагал, что «распоряжения о разработке расчетов исходят не от военного командования, а от Риббентропа или даже Гитлера», причем «составление всех расчетов должно быть закончено к 1 мая».

Данное сообщение вообще могло быть истолковано в пользу той версии, что Гитлер откажется от нападения на СССР, поскольку экономический эффект от оккупации советских территорий ожидался меньшим, чем от торговли с Москвой в условиях мирного времени. Правда, тогда же от Харнака поступило донесение, где говорилось о подготовке германской агрессии: «Реальность антисоветских планов серьезно обсуждается в руководящих немецких инстанциях, подтверждением является концентрация германских войск на восточной границе. Построение и расположение войск на Советской границе аналогично построению немецкой армии, подготовленной в свое время для вторжения в Голландию».

Сразу бросается в глаза, что это сообщение носит слишком общий характер. И уж совсем загадочным выглядит сравнение с Голландией. Во-первых, в мае 1940 года вермахт вторгся не только в Голландию, а в первую очередь в Бельгию, чтобы обойти укрепления линии Мажино. Во-вторых, тогда фронт вторжения, тем более если иметь в виду одну Голландию, был во много раз меньше, чем протяженность советско-германской границы, так что вермахт при развертывании против Советского Союза никак не мог копировать голландский вариант.

Сохранилось сообщение руководства ГУГБ НКВД от 6 марта 1941 года, адресованное в ЦК, Совнарком и Наркомат обороны, также основанное на донесении «Корсиканца»: «По информации, полученной от чиновника Комитета по четырехлетнему плану, несколько работников комитета получили срочное задание составить расчеты запасов сырья и продовольствия, которые Германия может получить в результате оккупации европейской части Советского Союза.

Тот же информатор сообщает, что начальник Генштаба сухопутной армии генерал-полковник Гальдер рассчитывает на безусловный успех и молниеносную оккупацию немецкими войсками Советского Союза и прежде всего Украины, где, по оценке Гальдера, успешным операциям будет способствовать хорошее состояние железных и шоссейных дорог. Тот же Гальдер считает легкой задачей также оккупацию Баку и его нефтяных промыслов, которые немцы якобы смогут быстро восстановить после разрушений от военных действий. Гальдер считает, что Красная армия не в состоянии будет оказать надлежащего сопротивления молниеносному наступлению немецких войск и русские не успеют даже уничтожить запасы.

Что касается расчетов Комитета по четырехлетнему плану в отношении хозяйственного эффекта такой операции, то эти расчеты якобы дают отрицательный прогноз.

По сведениям, полученным от служащего штаба Верховного командования, задание о составлении подобных же расчетов получил от Генштаба также начальник хозяйственного отдела штаба полковник Беккер.

Расчеты полковника Беккера, наоборот, доказывают высокий хозяйственный эффект, который будет получен в результате военных операций против СССР».

Характерно, что в итоговый календарь донесений Харнака и Шульце-Бойзена, составленный за два дня до начала войны, офицеры советской разведки включили только сведения о том, что расчеты германских экспертов показывают экономическую неэффективность нападения на СССР. Не исключено, что в ГУГБ склонялись к мысли, что германского вторжения все-таки не будет и сведения о мероприятиях по его подготовке являются дезинформацией. Но возможно также, что в последние предвоенные дни, когда слишком многие признаки указывали на неизбежность в самое ближайшее время советско-германского военного столкновения, чекисты решили подстраховаться и подчеркнуть противоречивость информации, поступавшей по поводу как сроков, так и самой возможности германской агрессии против СССР.

В Генеральном штабе Верховного командования германских сухопутных сил (ОКХ) действительно был подполковник (а не полковник) Беккер, который, однако, занимал пост военного атташе в Словакии, а не начальника экономического отдела. И в дневнике Гальдера нет никаких сведений, что Беккеру или кому-либо еще поручалось рассчитывать экономический эффект от вторжения в СССР. Правда, не исключено, что в донесении имелось в виду Верховное командование вермахта (ОКВ).

Что же касается Гальдера, то он в самом деле рассчитывал на молниеносную победу, но оккупацию Украины предусматривал только после разгрома основных сил Красной армии. Возможно, слухи о преимущественном внимании начальника Генштаба ОКХ к Украине базировались на том факте, что 5 февраля 1941 года он провел военно-оперативную игру в штабе группы армий «А» (будущей «Юг»), посвященную развитию операций на украинской территории. Однако там рассматривались лишь чисто военные аспекты проблемы.

Насчет же экономической эффективности войны против СССР справедливыми оказались пессимистические, а не оптимистические прогнозы. Практически все продовольствие, полученное с Украины и других оккупированных территорий, и львиная доля захваченного советского промышленного потенциала использовалась для нужд германской Восточной армии и органов оккупационной администрации. Правда, немцы рассчитывали уже к зиме 41-го оставить на Востоке только 60 дивизий, а вынуждены были держать там до 200 соединений. К тому же доставшиеся в руки вермахта промышленные предприятия были весьма основательно разрушены, а оборудование в большинстве случаев вывезено. Германии, в частности, так и не удалось использовать захваченные нефтепромыслы Северного Кавказа.

Вот еще одно мартовское сообщение «Старшины», где утверждалось, будто «Геринг является главной движущей силой в разработке и подготовке действий против Советского Союза». Но ведь на самом деле идея операции «Барбаросса» принадлежала Гитлеру. Геринг же, равно как и командование военно-морского флота, был сторонником сосредоточения основных усилий против Британских островов и в бассейне Средиземного моря.

Тогда же, в марте, «Корсиканец» со ссылкой на журналиста и профессора высшей политической школы в Берлине Цехлина доносил о возможных сроках начала войны против СССР: «Решен вопрос о военном выступлении против Советского Союза весной этого года с расчетом на то, что русские не смогут поджечь при отступлении еще зеленый хлеб и немцы воспользуются этим урожаем. Цехлину от двух германских генерал-фельдмаршалов известно, что выступление намечено на 1 мая». Но когда этот срок прошел и нападения не последовало, к этому источнику в Москве должны были отнестись с сомнением.