Один день в Древнем Риме. Исторические картины жизни имперской столицы в античные времена - Уильям Стирнс Дэвис Страница 42

Смотр всадников. Претенденты на этот статус. Раньше всадники хотя бы теоретически, но представляли воинское сообщество. Каждый год 15 июля, если только смотр намеренно не отменялся, все члены этого сословия (способные сделать это физически) должны были оседлать коней и пройти в большом параде перед императором. Порой в подобной процессии принимали участие по крайней мере 5 тыс. всадников. Император все еще имел право, бывшее ранее у древних цензоров, заклеймить человека как плохого гражданина, приказав ему публично: «Продай своего коня!», когда тот двигался мимо парадной трибуны ^[134]. В рассматриваемые нами времена парад представлял собой только неприятную формальность для излишне полных людей, неуверенно чувствовавших себя верхом на лошадях, пожилые же люди обычно не принимали участия в парадах.

В столь большом сообществе «джентри» ^[135], разумеется, всегда имеет место примитивное мошенничество. Почти каждый император издавал эдикт об очистке сообщества, в результате снова и снова никому не ведомые аферисты вынуждены были лишаться своих «узких пурпурных полос». Как-то Кальв вернулся домой из Колизея, от души повеселившись, а произошло там следующее. Сразу за сенаторскими рядами сидений занял место надушенный и сверкавший кольцами тип в великолепной лацерне, намеренно громко провозгласивший: «Ну, наконец-то, благодаря нашему Цезарю, римские всадники обрели должный почет, а всякому быдлу придется занять подобавшее им место!» Но едва он закончил свою тираду, как стоявший неподалеку остроглазый служитель опознал этого выскочку в тоге тонкой выделки и под хохот окружающих заставил его занять подобающее ему место!

Сообщество сенаторов. Аристократы первого сорта. Нобилитет первого сорта составляли сенаторы – самые родовитые аристократы. О функциях сената, который все еще являлся самым уважаемым и могущественным органом государственной власти, будет рассказано позднее; пока же мы попытаемся рассмотреть его членов в общественной и неофициальной сферах. Число их составляло шесть сотен, и вход в их позолоченный круг был возможен в основном по праву наследования. Сыновья любого такого аристократа обычно всегда рассчитывали стать также сенаторами, если только их семейное достояние не будет промотано, а они сами не впадут в немилость у императора. Чтобы обрести честь занять столь высокий и пожизненный пост, требовалось быть либо избранным самим сенатом – квестором, эдилом, претором, консулом и т. д., либо назначенным непосредственно декретом императора. Последний, кроме того, всегда мог провести своих фаворитов, «пригласив» сенаторов избрать их в тот или иной орган управления, и «отцы-командиры» никогда не игнорировали подобные намеки со стороны цезаря.

Социальные преимущества сенаторов. Только сенаторы имели право занимать самые высокие командные должности в армии, управлять наиболее значительными провинциями, за исключением Египта, а также руководить высокими органами государственного управления, не связанными с вульгарными денежными потоками. Император считался главой этого благородного сословия. Даже если он находился в крайне напряженных отношениях с ними, он не забывал, что им принадлежала часть и его славы. До сих пор памятна история о том, как один из прихлебателей Нерона однажды поднял на смех тирана. «Ненавижу тебя, цезарь!» – воскликнул он. «Но почему?» – удивился тот. «О, да просто потому, что ты сенатор».

Все сенаторы официально считались «друзьями», amici правящего монарха.

Эти могущественные аристократы могли посещать императора отчасти подобно тому, как клиенты бывают у своего патрона. При этом они всегда ждали, что он пожмет им руки; будет общаться с ними как с социально равными ему людьми, а наиболее приближенным из них позволит поцеловать себя. Сенаторы вместе со своими женами получали приглашения на все крупные банкеты, проводившиеся во дворце. Наконец, все монархи в начале своего правления приносили клятву, что они «никогда не казнят смертью ни одного из сенаторов», что означало, что только сенат был высшим судьей над ними.

И хотя выскочкам иногда покровительствовали даже лучшие из императоров, возводя их в сенат, все же сенаторские фамилии имели куда более древние корни, чем всаднические.

Аристократия сенаторов намного больше сената. «Аристократия сенаторов» тем не менее есть нечто большее, чем действительное число членов этого большого совета. Не только сыновья, но и все потомки мужского пола сенатора до третьего поколения считались социально равными подлинным «отцам-командирам», хотя многие из них носили, как всадники, тоги с узкой пурпурной полосой. Такое отношение шло, возможно, от «недостатка амбиций», либо было связано с желанием реализовать себя в торговле. Так, один из братьев Грации, сенатор, не только вложил свое состояние в земли, но и являлся императорским легатом (наместником) над частью Британии, второй – формально относился к всадникам и часто заключал громадные финансовые сделки с Александрией; но именно второй брат был гораздо богаче и, возможно, куда влиятельнее первого. Разумеется, все жены, двоюродные братья, племянники и племянницы пребывали в блеске, отраженном их родственниками-сенаторами. Таким образом, шестьсот сенаторов являлись центром высшего аристократического сообщества, в которое входили по меньшей мере 6 тыс. членов.

Знаки отличия, цензы и титулы сенаторов. Истинные сенаторы не скрывали присвоенных им почестей. Они носили особую обувь и демонстрировали самое главное свое отличие от всадников – широкую пурпурную полосу, которая проходила по нижнему краю фронта их туник, драгоценных laticlave. Кроме того, никто не мог быть зачислен в сенаторское сословие, если не обладал подлежащей обложению налогами собственностью не менее 1 млн сестерциев (40 тыс. долларов). Эта сумма являлась гарантирей того, что такой состоятельный человек – превыше мелких взяток и способен вести образ жизни, достойный одного из властелинов империи.

Общественные почести этих сановников были вполне достойны их богатств. Во время всех общественных игр и зрелищ сенаторы занимали четыре ряда сидений непосредственно за императорской ложей. В ходе празднеств им полагались не только почетные места, но и зачастую особо обильные порции еды. Если сенатор посещал провинцию, он мог принимать все виды рабского почитания, оказывавшиеся ему, даже если император отказал ему в праве на «свободную дипломатическую миссию» – привилегию, при которой путешествовавшему оказывались почести как послу. Наконец, в случае заключения под стражу он не только представал перед судейской коллегией, состоявшей из сенаторов, но ему также в случае осуждения грозило куда более легкое наказание, чем обычным гражданам ^[136].