Черчилль: в кругу друзей и врагов - Дмитрий Медведев Страница 42
Черчилль: в кругу друзей и врагов - Дмитрий Медведев читать онлайн бесплатно
То, что ожидало Гинденбурга на посту президента, не смогло перечеркнуть успехов, достигнутых им на поле боя. Но смогло значительно омрачить для истории последние годы жизни победителя при Танненберге. «Величайшим пятном на карьере Гинденбурга, – считал Черчилль, – стало его поведение в отношении канцлера Брюнинга; и не только Брюнинга, но и миллионов немцев, которые по призыву Брюнинга доверили судьбу Гинденбургу, чтобы спасти себя от Гитлера и от всего, что с ним было связано» [423]. Рейхспрезидент шел на выборы 1932 года в одной упряжке с рейхсканцлером Генрихом Брюнингом (1885–1970), но после победы отвернулся от него, назначив за полтора года до своей кончины на место Брюнинга Адольфа Гитлера. «Лучше ничтожество, чем Нерон» – не самая лучшая посмертная слава ждет человека, которого клеймят такими словами. Но именно они прозвучат из уст философа Теодора Лессинга (1872–1933) незадолго до расправы над ним нацистов в августе 1933 года [424] [425].
Черчилль также выскажет свое мнение о Гинденбурге-политике. «Мы не можем сказать определенно, какую роль он сыграл в том, что Германию охватили ужасные судороги, но можно с уверенностью утверждать, что в некоторые моменты эта роль была решающей. И славы ему этот факт не добавляет» [426]. Эти строки были написаны еще в августе 1934 года для статьи в Daily Mail. При подготовке сборника «Великие современники» будет добавлен еще один уничижительный пассаж:
«На последнем этапе мы видим, как стареющий президент предал всех немцев, которые переизбрали его на этот пост, пожав, пусть неохотно и презрительно, руку вождю нацистов» [427]. Самым лучшим для Гинденбурга оправданием столь неблаговидного поступка является, по мнению Черчилля, «маразм», когда дряхлеющий глава Веймарской республики уже «не понимал, что делает». Его «физическое, умственное и душевное здоровье» не позволяло ему осознать всю «ответственность за то, что он открыл шлюзы злу, обрушившемуся на Германию, а может, и на цивилизацию в целом» [428].
Прав был Ницше, который заметил однажды, что «каждый желающий славы должен вовремя проститься с почестью и владеть трудным искусством – уйти во-время» [429]. Усвоит ли Черчилль этот урок? Отчасти. Когда в 1951 году он в третий раз в своей жизни приступит к формированию правительства, ему будет примерно столько же, сколько Гинденбургу в мае 1925 года, когда его впервые выбрали на пост президента Германии (даже время, прошедшее с завершения мировых войн, для них совпадает – примерно шесть с половиной лет). Но британцу повезет больше. Хотя его страна будет переживать сложные послевоенные времена, Черчиллю не придется принимать судьбоносных решений и вступать в воды с мощным подводным течением, уносящим к нужде и лишениям миллионы людей. Но это уже другая история.
Сборник Черчилля интересен среди прочего тем, что, несмотря на различие судеб, характеров и мировоззрений его героев, их всех что-то объединяло. Профессор Джонатан Роуз считает, что все великие современники Черчилля в той или иной степени являются актерами [430].
Слова Роуза не лишены оснований. Умение управлять эмоциями, а также лицедейство (в понимании игры на сцене) свойственны многим неординарным личностям, и Черчилль в этом отношении не исключение [431]. Он признавал важность этих умений и культивировал их в себе, а также наблюдал за тем, как их использовали выдающиеся фигуры прошлого. В биографии своего предка он отмечал, что «Мальборо был не только хорошим генералом, но и превосходным актером». На актерскую составляющую великий людей он периодически указывает и в своих очерках. Взять, к примеру, описание викторианского политика Джона Морли. «В его риторике было что-то такое, что приковывало внимание. Он любил театральные жесты, любил подбирать слова». Или Лоуренса Аравийского, который в своих «Двадцати семи статьях» писал, что ношение арабского платья сопряжено с определенными опасностями: «Играя свою роль днем и ночью в течение ряда месяцев, не зная отдыха и с большим риском, вы будете чувствовать себя как актер в чужом театре». Или Баден-Пауэлла, с которым политик встретился впервые еще в годы своей службы в армии. Будущий основатель скаутского движения разыгрывал перед сослуживцами спектакль. Черчилль был поражен «высоким качеством исполнения», считая, что оно «могло бы занять достойное место на сцене любого мюзик-холла». Когда он поинтересовался, кто исполняет главную роль, ему ответили: «Да это же Баден-Пауэлл. Изумительный человек! Имеет огромный послужной список. Полагают, что у него отличные карьерные перспективы, но представьте себе старшего офицера, который так задирает ноги перед толпой молодых субалтернов» [432].
Упоминания о сцене, игре, нарядах героев мелким, но ярким бисером разбросаны по всему тексту «Великих современников». Близость к актерской профессии действительно могла бы выступить в качестве основной связующей нити. Но есть и еще одно качество, которое объединяет рассмотренные фигуры. И это качество гораздо важнее, чем любовь к сцене, наслаждение от софитов и жажда публичности. Автор не случайно после обсуждений с издателями остановился на названии «Великие современники». Каждый из героев, даже те, рассказ о ком в итоге не вошел в сборник, как, например, эссе про Рокфеллера, не просто проявляет величие, но и обладает властью над людьми, а в какой-то мере – властью над событиями.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments