Симон де Монфор. Жизнь и деяния - Сомермет Бейтман Страница 41

Услышав о пленении своего сына, Симон воскликнул в кругу друзей семьи: «Ладно, пускай радуются теперь. Еще до конца мая все радости будут забыты»65. В то время как Генрих III задержался в Ноттингеме, а принц Эдуард осаждал замок в Тутбери, Симон собрал свои силы и двинул их на Рочестер. Он стойко выдерживал осаду и недавно получил подкрепление из Оксфорда. Глостер атаковал с юга, а Лестер — с севера. Последний также производил осаду со стороны воды. Его первая атака потерпела неудачу при попытке пересечь мост, но на следующий день подожженный корабль сжег мост и прилегающие к нему городские ворота. Люди Симона добрались до города на лодках, и оба графа атаковали одновременно. Город был взят и ограблен. Даже собор был осквернен. Беженцев выволокли из алтаря, летописи были сожжены, а в монастыре разбита конюшня66. На следующий день наружный двор замка был захвачен, но атака на сам замок была отменена из-за новости о прибытии короля. Королевская армия прошла 156 миль за пять дней. Когда король проезжал через Кингстон, жители Лондона встревожились из-за его близкого нахождения и некоторые строили предательские планы, чтобы сдать ему город. Поэтому мэр послал Симону просьбу о помощи, и он направил войска назад, а Глостер ретировался к Тонбриджу67. Всюду, где проходила королевская армия, происходили грабежи, поджоги и убийства. Некоторые солдаты, оставленные баронами у Рочестера, были варварски искалечены. От Рочестера Генрих III стал продвигаться к Тонбриджу, где ему тотчас же был отдан замок, и король позволил своей племяннице, графине Глостера, уехать с миром. Он поспешил к Пяти Портам, в надежде достать там корабли для атаки Лондона и обеспечить вход в порт купцам, которых королева Элеанора вызвала из Фландрии. Но корабельщики отправили свои корабли в море нагруженными запасами и товарами68. Король взял заложников и отправился к Бетлу, где он призвал к себе на помощь жителей Вильда с лошадьми и оружием, а затем через Херстмонсо к Льюису, которого он достиг 11 мая69. Король расположился в приорстве, в то время как принц занял замок. Приорство было одним из главных детищ Клюни и названо в честь мученика Панкратия, жертвы преследования Диоклетиана. В Риме ходила легенда, что если клятвопреступник приблизится к его могиле, его унесет дьявол или же он упадет замертво. Набожный король без сомнения присутствовал на празднике этого святого 12 мая. Замок вместе с обширными прилегающими территориями графства Иоанна де Варенна, графа Сюррея, который был связан с некоторыми баронами через свою мать и с королем посредством женитьбы на его двоюродной сестре Алисе в 1247 году. Он недавно отошел от партии Симона и вернулся в ряды сторонников короля.

На собрании епископов, клира и баронов, проходившем в Лондоне 4 мая, было, решено склонить Генриха III перемирию. Надо признать, что партия баронов делала все возможное, чтобы сохранить мир. Безусловно, два, а возможно, и три посла было отправлено к королю. Первоначальный план заключался в том, чтобы предложить ему денежную сумму в качестве компенсации за все те убытки, которые были нанесены за последние месяцы, при условии, что король примет Оксфордские провизии. В тот же день Симон посвятил в рыцари Генриха Гастингса и Джона Фиц-Джона. Два дня спустя он покинул Лондон с армией баронов, которую пополнили 15 тысяч лондонцев, и направился к Флетчингу, деревне, от которой примерно на 6 миль к северу от Льюиса, окруженной в то время деревьями. 12 мая Стефан Беркстед, епископ Чичестера, в сопровождении нескольких францисканских монахов приехал в Льюис по просьбе баронов. Они хотели заплатить 15 тысяч марок в качестве компенсации за разрушения, если король заключит с ними мир и будет придерживаться Оксфордских провизий. Некоторые представители Церкви должны были быть избраны для решения того, какого статуса следует придерживаться и какая клятва должна быть принесена. На это предложение два короля и принц Эдуард дали надменные ответы и освободили графов Лестера и Глостера от всех клятв верности по отношению к ним. Германский король требовал всю эту сумму для возмещения только своих потерь. 13 мая была предпринята другая попыткам заключить мир, на этот раз епископами Лондона и Вустера. Здесь участвовали прелаты разных рангов от епископа Чичестерского, выходца из неблагородного сословия, до епископа, принадлежащего к знатному роду Кантилупов. Но оба священнослужителя принимали активное участие в политических событиях последних лет. Они принесли с собой следующее письмо от баронов: «С тех пор как, согласно многим доказательствам, некоторые представители из числа тех, кто окружает вас, произнесли много лжи против нас и Вашей светлости, используя все зло в своих целях не только по отношению к нам, но и по отношению к Вам и всему королевству. Пускай Ваше Превосходительство знает, что мы хотим сохранить здоровье и безопасность Вашей персоны всеми нашими силами и со всей преданностью, которую мы готовы приложить для противостояния, на которое мы способны против людей, которые не только являются нашими врагами, но и Вашими и врагами всего королевства. Мы просим Вас не верить их лжи»70.

Когда двое епископов вышли в трапезную приорства, в которой находился король, громкий крик последовал после того, как они изложили свои условия, принц Эдуард не выдержал: «Они не получат никакого мира до тех пор, пока на их шеях не окажутся веревки и они не передадут себя в наши руки, чтобы мы могли их повесить или тащить их, по нашему собственному усмотрению». Письменный ответ был надменным и грубым, поэтому после того, как король бросил вызов, а епископ вернулся, обе стороны приняли решение начать войну.

Король бросил вызов и наложил запрет

Не на любовь и правду, но на свет,

И не осталось у баронов выхода иного,

Чем Господа о милосердии попросить

и в бой с врагом вступить71.

Настрой, преобладавший в армии баронов, можно охарактеризовать так: «У них была единая вера и единая воля. Их наполняла любовь к Богу и своим собратьям, и они были так единодушны в своей братской привязанности, что не боялись умереть за свою страну»72. Разница между двумя армиями была отчетливо видна уже по тому, как провели они вечер накануне битвы. Граф Симон привык большую часть ночи посвящать не сну, а молитве, что он сделал и на этот раз, в то время кам неутомимый Вальтер де Кантилуп, епископ Вустерский73 ходил по рядам, убеждая солдат исповедоваться, и отпускал грехи. Затем все прикрепили на спину и грудь белые кресты в знак того, что они сражаются за правое дело, ичтобы различать своих во время боя. Совсем иной была картина вблизи Льюиса, где королевская армия проводила эту ночь в попойке. Солдатам было мало песен, плясок и вина, вдобавок к этому они осквернили церковь своими пороками74. При Флетчинге Симон посвятил в рыцари Гилберта де Клэра, графа Глостера, Роберта де Вера, графа Оксфорда, Иоанна де Бурга и многих других. Поскольку поблизости не было церкви и алтаря, они провели свое ночное бдение в лесу75. Перед рассветом армия баронов начала свое наступление на город. Густой лес покрывал окружающие земли, но граф отдавал такие точные приказы, что продвижение вперед было равномерным. Около Льюиса армия развернулась и поднялась на вершину холма перед городом. Было странно, что никто из жителей деревеньки ничего не сообщил своим господам из Льюиса. Королевские часовые устали, и на месте остался всего один из них, который спал. Первую тревогу подняли фуражиры, которые наткнулись на передовые части баронов, несколько человек из них были убиты. Войско баронов продвигалось вдоль гребня холма до тех пор, пока не стали видны башни приорства, тогда Симон спешился и обратился к своим войскам: «Возлюбленные мои товарищи и соратники, приближается время битвы; ради управления страны во славу Господа нашего, Благословенной Девы, святых и нашей матери Церкви, а также во имя сохранения нашей веры. Давайте вознесем молитвы нашему Царю Небесному. Если Ему угодно наше; дело, он дарует нам помощь и силу, чтобы мы смогли победить несправедливость нашего врага. Если мы всецело преданы Ему, вверим Ему наши тела и души». Все опустились на землю, сложили свои руки в форме креста и произнесли молитву: «Господи, даруй нам славную победу, во славу Твою»76.