Две тысячи лет до нашей эры. Эпоха Троянской войны и Исхода, Хаммурапи и Авраама, Тутанхамона и Рамзеса - Джеффри Бибб Страница 41

Фортификационные сооружения строились на водоразделе между глубокими ущельями, где Галис и его приток врезаются в центральное турецкое плато. Линия, на которой должна была подняться стена, уже была намечена на земле, окружая внушительную площадь. Она тянулась три четверти мили с востока на запад и проходила еще милю от слияния рек на юг. Она доходила до города Хаттусас, уничтоженного в недавней войне. Его руины стояли в центре площади, предназначенной для нового города.

Цитадель уже была построена на уступе, вытянувшемся к востоку. Ее стены из пятифутовых грубо обработанных каменных блоков возвышались на фоне пронзительной голубизны неба Анатолии. Царь Куссары Лабарна уже поселился здесь. Этот город должен был стать его новой столицей, задуманной как символ его наследования власти и престижа древнего царства хаттов. Для еще большей внушительности царь уже начал именовать себя Хаттусили, строитель Хаттусаса, сохранив свое родовое имя Лабарна в качестве титула и как напоминание о его великом отце. Имя Хаттусили восходит к чему-то более древнему и почетному.

Хатты – народ гордых традиций. Предания, часто рассказываемые на древнем малоазиатском языке, повествовали о том, как, прежде чем амориты мигрировали с юга, а индоевропейцы проникли с севера, хатты уже были силой, с которой считались не только здесь, в центральной части Малой Азии, но и далеко на юге. Говорили даже, что они жили на территории вплоть до границ Египта (и действительно, в Ханаане существовало предание о том, что сам Авраам, предок сынов Израиля и Ишмаэля, купил землю у хаттов, впервые придя в Ханаан двести пятьдесят лет назад). Легенды хаттов повествовали об их сражениях с Нарам-Сином из Аккада шестьсот или даже более лет назад, когда месопотамская империя Саргона простиралась до Средиземного моря.

Но теперь слава хаттов ушла, и другой царь, принадлежащий к иной расе, завоевал их древнюю столицу.

Цари Куссары, расположенной южнее Хаттусаса за рекой Галис, принадлежали к новой расе, говорили на другом языке, который появился в Малой Азии около века назад с северо-запада. Вожди племен пришельцев, имеющие армию из конных колесниц и вооруженной топорами пехоты, завоевали многие азиатские города и стали правителями сельскохозяйственных общин в долинах вокруг городов.

Территория, которую они завоевали, была богатой. Нагорье Малой Азии было открытое и почти лишенное растительности, каждую зиму его покрывал глубокий снег, а если выдавалось засушливое лето, его выжигало солнце, однако долины были глубокими, защищенными и плодородными. Здесь росло просо для хлеба и ячмень для пива, и еще здесь рос виноград, из которого изготавливали другой хмельной напиток, – многие считали, что он лучше пива. Здесь было достаточно пастбищ для овец и другого скота, а также для новых претендентов на сочную траву – лошадей. А в горах было много металла – серебра, свинца и меди. Серебра было так много, что его использовали как средство платежа даже за мелкие предметы, за которые везде в мире платили ячменем. Его носили в кольцах и слитках и использовали для покупки всего необходимого, да и предметов роскоши тоже. Жители Анатолии были великолепными кузнецами. Они выковывали украшения, инструменты и оружие из металла. Их бронза хорошо поддавалась обработке и была прочной, хотя им и приходилось импортировать олово, чтобы делать сплавы с медью. Некоторые кузнецы даже владели секретом выплавки серо-черного металла из красной руды. Но для железа нужна была очень горячая печь, а готовый продукт получался хрупким и не поддавался ковке. Во всех отношениях он уступал бронзе и годился только для изготовления мелких изделий, да и то из чистого любопытства.

Шахтерам и кузнецам, фермерам и торговцам, плотникам, гончарам и резчикам по камню был, в общем, безразличен тот факт, что они теперь стали подданными новых чужеземных царей. Они периодически привлекались к принудительному труду в государственных проектах, иногда призывались на военную службу, но так было всегда. Теперь, как и прежде, ими правили советы старейшин, и жизнь практически не изменилась. Возможно, стало несколько больше войн, чем раньше, поскольку новые правители не отличались миролюбием и боролись между собой за расширение владений. Военная аристократия, пришедшая вместе с правителями и составлявшая их ближайшее окружение, получила обширные поместья и титулы. Именно на нее ложилась основная тяжесть сражений, поскольку в ее обязанности входило, в обмен на земли, нести военную службу и постоянно держать наготове предписанное количество колесниц.

Сражения велись не только между с городами-соперниками. Создавалось впечатление, что у пришельцев не было узаконенной последовательности наследования городских тронов, и после смерти очередного царя столкновение между претендентами, каждый из которых поддерживался кликой знати, было скорее правилом, чем исключением.

Первый Лабарна из Куссары, отец Хаттусили, завоевал трон после ожесточенной схватки со своим родственником и соперником по имени Пападилмах, но, упрочив свою власть, он сумел обеспечить гармонию в большом семействе близких и дальних родственников. Именно он начал завоевания, впервые объединив значительную часть центрального района Малой Азии, и даже расширил свои владения в южном направлении – к Средиземноморью. Его сыновья и родственники назначались наместниками покоренных городов и правили ими, хотя это и может показаться удивительным, не подвергая сомнению главенство Лабарны. И после его смерти всего через несколько лет второй Лабарна, назвавший себя Хаттусили, взошел на трон, не встретив оппозиции. Теперь он, в свою очередь, начал раздвигать границы и в конце концов захватил старый царский город хаттов.

Именно в это время, когда из каменных блоков возводились мощные фортификационные сооружения новой столицы, в царском доме родился принц. Рождение Мурсили не вызвало большой радости. Он был сыном не царя, остававшегося бездетным, а одной из его сестер и в первые годы жил незаметным.

Он рос вместе с новым городом, наблюдая за строительством домов и улиц. Под хмурыми стенами цитадели он учился пользоваться копьем, боевым топором и коротким кривым мечом, на ровных участках у реки тренировался в управлении колесницей, стоял на страже в башнях и у массивных городских ворот. Почти каждый год с приходом весны он видел сбор пехотных полков и эскадронов колесниц, наблюдал, как они уходят для участия в очередной летней кампании. Часто кампания оказывалась всего лишь демонстрацией силы у границ, но временами велись и настоящие военные действия – против царства Арцава, что на юго-западе, или против непокорных племен на землях за северными горами. И каждую зиму, когда армия возвращалась, он сопровождал царя на храмовых церемониях.