Непридуманная история Комсомольской правды - Александр Мешков Страница 41

— Вот я бы просто вытер стол без комментариев, — резонно заметил я. — Стоит ли такая мелочь, как чаинка на столе, замечания? Ведь только что, минуту назад, у меня было прекрасное настроение!

— Если бы ты вытер за собой, я бы не сделала замечания.

— Я вообще-то и полы мою, и пылесосю квартиру! И не бурчу: напылила тут. Я что — уборщик — за тобой пыль убирать? Я просто убираю. С радостью. Потому что это наш дом!

Слово за слово, костер распри разгорался на наших глазах. Мы с каким-то необъяснимым упорством подбрасывали в этот костер сухие палки упреков и нелепых доводов своей псевдоправоты. В конце концов я в сердцах оделся и отправился сначала в бар, потом, уже бухой, в бордель, куда я имел обыкновение время от времени заглядывать, в минуты отчаяния и сексуальной абстиненции.

Возвращаясь домой, я поймал себя на мысли, что меня беспокоит вопиющий факт, что проституция в России набирает обороты. Неутомимые труженицы чресел, лон и лядвей из российской глубинки заполоняют юридическое пространство страны. Время от времени по телевидению демонстрируются героические репортажи о разгроме милицией очередного притончика или разгона уличной торгово-закупочной точки разврата. А на следующий день девчата вновь и вновь выходят на трудовую вахту. Это явление по-настоящему взволновало меня, неуемного борца за нравственность, пребывающего в перманентной тревоге за Россию в целом. Неужели с этим нельзя покончить? Но попробовать надо, решил я.

Редактор Сунгоркин стремительно шел по коридору прямо мне навстречу. На ловца и зверь бежит. Я расплылся в улыбке, располагающей к неторопливой, душевной беседе. Он на бегу пожал мне протянутую руку, словно бегун эстафетную палочку.

— Я тороплюсь. Иду обедать. Давай, что там у тебя.

Я семенил за ним, на ходу излагая не то идею, не то — просьбу, не то — мольбу…

— Я бы хотел организовать бордель…

— Интересно. Увлекательное дело. Где? — одобрил Сунгоркин, не сбавляя скорости. — Надеюсь, не в редакции?

— В Иваново.

— Хороший выбор. Там много девушек…

Он вихрем ворвался в трапезную «Комсомолки», пронесся кометой с семенящим за ним хвостом, мимо вкушавших пищу сотрудников и, скрывшись за дверью ВИП-зала, сел за стол, предусмотрительно уставленный для него чудесными яствами: супом, макаронами, свиной отбивной и компотом.

— Естественно, для этого потребуются средства. Бордель без средств не создашь… — продолжал я, стоя рядом со столом. Сунгоркин уже торопливо хлебал ложкой щи, солянку, уху, борщ или суп из черепахи, я, по рассеянности, не определил.

— Где ты такие кеды достал? — спросил он, на секунду прерывая стремительный прием вареных пищевых продуктов, с удивлением и с завистью чеботаря изучая мою незамысловатую обувь. — Я думал, что их уже не выпускают. У меня такие в восьмом классе были.

— Это Ральф Лаурен, — ответил я. — Ну, так, Владимир Николаевич, как же с борделем?

— Нормально. Создавай! Ты только с юристами нашими проконсультируйся, чтобы тебя не посадили, и если это в рамках закона, то — вперед! Я так понял, что ты только легко обозначишь свою деятельность сутенера. Иначе дело уголовное. Вовлечение… Будь осторожен.

— А средства на организацию борделя?

— Пиши записку. Но будь рачителен. И не забудь видеосюжет сделать для Интернета.

Я написал записку: «Главному редактору. Прошу выделить мне средства в такой-то сумме для организации борделя в городе Иваново (городе невест). Средства необходимы для оплаты апартаментов, скромного питания, для рекламы и объявлений о приеме на работу в бордель и на представительские расходы».

В переводе на наш, человеческий язык это означало: «на бухло и на блядей». Нормальный человек, наш читатель, прочитав такую служебную записку, немало бы удивился широте диапазона деятельности «Комсомолки».