Записки русского генерала - Алексей Ермолов Страница 41

Князь Багратион, отправляя его на соединение с 1-ю армиею, дал ему сие направление. Грубая ошибка Даву была причиною соединения наших армий; иначе никогда, ниже́ за Москвою, невозможно было ожидать того, и надежда, в крайности не оставляющая, исчезала!

Если бы кто из наших генералов впал в подобную погрешность, его строго осудило бы общее мнение. Маршал Даву, более 10 лет под руководством великого полководца служащий, сотрудник его в знаменитых сражениях, украшавший неоднократно лаврами корону своего владыки, лавры себе снискавший и имя побед в прозвание, сделал то, чего избежали бы, конечно, многие из нас.

Князю Багратиону оставалось единственное средство пробиваться, дабы соединиться с 1-ю армиею. Цель Даву – не допускать к тому, и он должен был стоять упорно, зная, что князь Багратион преследуем весьма сильными войсками. Конечно, ничего славного не ожидал Даву от короля Вестфальского, но предполагать не мог, что он даже ходить не умеет и выпустит из виду неприятеля.

Убедитесь, посвятившие себя военному ремеслу, а паче звания генерала достигшие, изумитесь, что навык один (routine) достоинства военного человека не заменяет, не подчинен правилам, управляем случайностью. Конечно, частое повторение одних и тех же происшествий или сходство в главных обстоятельствах дает некоторую удобность с большею ловкостью и приличием приноравливать или, так сказать, прикладывать употребленные прежде в подобных случаях меры; но сколько маловажной надо быть разнице, чтобы приноравливание необходимо подверглось важнейшим изменениям! Убедитесь в истине сего, достигшие звания генерала!

Наполеон в маршалах своих имел отличнейших исполнителей его воли; в присутствии его не было места их ошибкам или они мгновенно им исправляемы были. Даву собственные распоряжения его изобличают.

В Будилове представил я главнокомандующему мысль мою перейти на левый берег Двины; основывал ее на том расчете, что неприятель проходил по берегу реки путем трудным и неудобным, что только кавалерия неприятельская усмотрена была против Полоцка, но главные силы и артиллерия были назади и от нас не менее как в трех переходах.

Переправившись, следовать поспешно на Оршу, заставить маршала Даву развлечь силы его, в то время когда все его внимание обращено было на движение 2-й армии, и тем способствовать князю Багратиону соединиться с 1-й армией, уничтожить расположенный в Орше неприятельский отряд и, перейдя на левый берег Днепра, закрыть собою Смоленск.

Отправить туда прямою из Витебска дорогою все обозы и тягости, дабы не препятствовали армии в быстром ее движении. Все сие можно было совершить, не подвергаясь ни малейшей опасности, по отдалению их; и я получил приказание возвратить два кавалерийские корпуса, прошедшие вперед, и две понтонные роты для устроения моста при Будилове.

Все приуготовлялось к переправе, и, пришедшим нам, успех предстоял верный. Не прошло часу после отданных приказаний, главнокомандующий переменил намерение. Я примечал, кто мог отклонить его, и не подозреваю другого, кроме флигель-адъютанта Вольцогена.

Сей тяжелый немецкий педант пользовался большим его уважением. Разумея, что теряются выгоды, которые редко дарует счастье и дорого иногда стоит упущение их, уверен будучи, что не имею права на полную главнокомандующего ко мне доверенность, собственно по летам моим, с которыми опытность несовместима, я склонил некоторых из корпусных командиров представить ему о том собственные убеждения, но он остался непреклонным, и армия продолжала путь к Витебску.

В Будилове оставлен сильный пост: ему приказано поступить в арьергард, когда он приблизится. Генерал-адъютант граф Орлов-Денисов послан за Двину с лейб-казачьим полком для наблюдения за неприятелем: ему приказано сведения о приближении его доставлять прямо в Витебск и отступать по той стороне реки.

Армия пришла в Витебск. 6-й корпус оставался в большом марше, при селении Старом. Арьергард выгодно расположился, прикрытый речкою и озерами. Пост из Бешенковичей присоединен. Действия преследующего неприятеля были незначительны. Между тем французская конница на левом берегу Двины показалась на равной высоте с арьергардом, но пехота была в малом еще количестве.

Армия два уже дня покойно пребывала в Витебске, полагая, что граф Орлов-Денисов заблаговременно предупредит о приближении неприятеля; но, вероятно, нехорошо расставлены были передовые посты и нерадиво делались разъезды, так что в трех верстах от нашего лагеря усмотрена неприятельская партия. Это побудило главнокомандующего послать навстречу неприятелю несколько полков конных при одном корпусе пехоты.

Я предложил генерал-лейтенанта графа Остермана-Толстого, который отличился в последнюю войну храбростью и упорством в сражении. Надобен был генерал, который дождался бы сил неприятельских, и они бы его не устрашили. Таков точно Остерман, и он пошел с 4-м корпусом.

Дано приказание 6-му корпусу расположиться против города. Мост чрез Двину был цел, и еще устроен понтонный. Арьергард приблизился, чтобы не быть отрезанным с левого берега.

Граф Остерман встретил в двенадцати верстах часть передовых неприятельских постов и преследовал их до Островны. Здесь предстали ему силы несоразмерные, и дело началось весьма жаркое. Неприятель наступал решительно. Войска наши, роптавшие на продолжительное отступление, с жадностью воспользовались случаем сразиться; отдаление подкреплений, казалось, удвояло их мужество.

Лесистые и скрытые места препятствовали неприятелю развернуть его силы; кавалерия действовала частями, но, по малочисленности нашей, они совершенно были в пользу нашу. Граф Остерман, имея против себя всегда свежие войска, должен был наконец уступить некоторое расстояние, и ночь прекратила сражение. Неосмотрительностью командира двух эскадронов лейб-гусарского полка потеряно шесть орудий конной артиллерии ^[111].

Урон был значителен с обеих сторон. В подкрепление графу Остерману послан с 3-й пехотною дивизиею генерал-лейтенант Коновницын – в царствование Екатерины II [он] командовал пехотным полком; в последнюю против поляков кампанию, действуя отдельно, дал заметить себя отлично храбрым и предприимчивым офицером; дивизия под начальством его обращала на себя внимание примерным порядком.

На другой день рано поутру, заняв выгодную позицию, с свойственною ему неустрашимостью, Коновницын удержал ее долгое весьма время, ни шагу неприятелю не уступая. Граф Остерман, ему содействуя, составлял резерв; прибыла кирасирская дивизия, но по свойству местоположения не была употреблена. Артиллерия постоянно оказывала большие услуги. Главнокомандующий, желая иметь точные сведения, приказал мне отправиться на место боя.

Вскоре после прислан генерал-лейтенант Тучков 1-й с гренадерскою дивизией, и положение наше было твердо! В два дня времени неприятель сражался с главными своими силами, которых чувствуемо было присутствие по стремительности атак их. Ни храбрость войск, ни самого генерала Коновницына бесстрашие не могли удержать их. Опрокинутые стрелки наши быстро отходили толпами. Генерал Коновницын, негодуя, что команду над войсками принял генерал Тучков, не заботился о восстановлении порядка, последний не внимал важности обстоятельств и потребной деятельности не оказывал.