В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. 1939-1945 - Вальтер Варлимонт Страница 41

В тот момент была возможность осуществлять централизованное стратегическое руководство военными действиями на обоих берегах Средиземного моря; в действительности первоначальный приказ ОКВ от 10 декабря 1940 года, санкционировавший отправку X воздушного корпуса, указывал в качестве района ведения боевых действий всю восточную часть Средиземного моря, включая Ионическое и Эгейское моря, как было предложено ОКЛ ^[120]. Однако сложилась точно такая же ситуация, как весной 1940 года, когда мы столь неожиданно быстро дошли до Ла-Манша; стратегия, за исключением случаев, где она должна была быть чисто оборонительной, полностью подчинялась уже готовым планам, а планы на будущее рассматривали тот период и ту обстановку, которые последуют за успешным завершением кампании на Востоке. Более того, следует признать, что на этом этапе было бы чрезвычайно трудно внезапно изменить стратегию; соединения вермахта оказались так разбросаны, что проблемы снабжения, как по морю, так и по суше, географический фактор и множество других сделали бы это просто невозможным. Убедительным доказательством этому служит тот факт, что наши попытки в мае и июне – июле 1941 года помочь восстанию в Ираке и французам в Сирии ни к чему не привели. Тем не менее, по-моему, ясно: будь у нас гибкое главнокомандование, вовремя принимавшее меры для того, чтобы быть готовыми ко всяким случайностям, тогда это был бы благоприятный случай для пересмотра нашей будущей стратегии; но человек, которого мы имели во главе наших вооруженных сил, был просто знаменосцем в крестовом походе против большевиков.

Поэтому вместо того, чтобы заниматься перспективным планированием, оперативный штаб решал лишь второстепенные задачи. Например, 22 апреля Гитлер отправил Йодля в Эпир заключать второе соглашение о перемирии с греками, так как оказалось, что первое, подписанное фельдмаршалом Листом, командующим победоносной 12-й немецкой армией, и одобренное Гитлером, не удовлетворяло требованиям Муссолини, – беспрецедентная процедура за всю историю войн. Кроме того, пока шла кампания на Балканах, отдел «Л» должен был подготовить оценку обстановки, чтобы показать, что важнее для будущей стратегии в Средиземном море – оккупировать Крит или Мальту. Все офицеры отдела, и армейские, и флотские, и из люфтваффе, единодушно выступали вместе со мной за захват Мальты, поскольку это казалось единственным способом обеспечить стабильную безопасность морских путей в Северную Африку. Но события опередили наши оценки еще до того, как они дошли до Йодля. Гитлер решил, что нельзя оставлять Крит в руках англичан из-за угрозы воздушных налетов на румынские нефтяные промыслы, и, кроме того, согласился с люфтваффе, что с базы на Крите открываются большие возможности для наступательных действий в восточной части Средиземного моря. В связи с этим имел место любопытный инцидент: вскоре в наших кабинетах появился старший помощник Гитлера полковник Шмундт и потребовал, чтобы в боевом журнале отдела «Л» не было упоминаний об этих разногласиях внутри верховной ставки или о любых других аналогичных случаях, которые могут иметь место в будущем ^[121].

Во время Балканской кампании полевая штаб-квартира размещалась в двух специальных составах, стоявших у входов в туннели на закрытом участке дороги в Штирмарке. По возвращении в свои кабинеты в Берлине и его окрестностях оперативный штаб ОКВ столкнулся с новой и совершенно неожиданной задачей – изучить, как и какими силами мы можем выполнить приказ Гитлера «оказать быструю поддержку всеми возможными средствами борьбе Ирака против британцев». Вскоре стало ясно, что быструю помощь можно оказать только легким вооружением, до сих пор хранившимся на складах французской армии в Сирии по условиям соглашения о перемирии. Все имевшиеся в наличии силы люфтваффе были задействованы в предстоящей десантной операции на Крите; в любом случае воздушная операция в Ираке потребовала бы строительства баз, для чего нам надо было иметь не только согласие французской администрации в Сирии, но и молчаливое одобрение турок. Несколько военных летчиков, в том числе один из сыновей фельдмаршала фон Бломберга, долетели до Ирака и были там убиты, но к концу мая иракская революция иссякла под сильным давлением британцев.

С аналогичной ситуацией оперативный штаб ОКВ столкнулся, когда 8 июня британские и голлистские войска вторглись в Сирию из Палестины; теперь задача состояла в том, чтобы помочь французам в соответствии с ранее достигнутыми в Париже договоренностями. В конце концов, но слишком поздно Гитлер утвердил странный план, по которому несколько французских батальонов должны были быть доставлены по железной дороге из Франции через Южную Германию и оккупированные районы Балкан в Салоники и одновременно части французского флота и ВВС переброшены по Средиземному морю в Грецию. Но после всех предшествующих отсрочек и пререканий это уже не имело большого значения. Войска не могли добраться до Сирии через оборонительное кольцо, в которое британский флот заключил Кипр, и немецкий X воздушный корпус, вынужденный вести боевые действия на предельном для него расстоянии, не мог действовать эффективно против британской эскадры крейсеров у Бейрута. Фактически французы потерпели крах 12 июля 1941 года, после чуть больше месяца боев.

Этот провал отчетливо показал, что для военных операций в таких отдаленных районах необходима длительная подготовка; тем не менее именно в это время, в июне 1941 года, в германской ставке появился проект директивы № 32, очень важного в истории этой войны документа. Он начинался с оценки ситуации на континенте Европа, которая полностью будет управляться державами оси; далее в этом проекте говорилось, что целью будет «атаковать британские позиции в Средиземноморье и Западной Азии в двух направлениях: из Ливии через Египет и из Болгарии через Турцию, а если потребуется, из Закавказья через Иран». На западе этот план снова включал захват Гибралтара.

Это была на самом деле самая амбициозная стратегическая идея Германии «всех времен», и исходила она от Гитлера; в феврале 1941 года он даже приказал отделу «Л» изучить возможность похода на Индию через Афганистан. В начале апреля 1941 года, полагая, что кампания на Востоке закончится через несколько месяцев, он обдумывал «крупномасштабное наступление в Северной Африке» осенью ^[122] и в беседе с графом Чиано по завершении кампании на Балканах коснулся возможности переброски войск через Турцию и Сирию. Наконец, часто рассматривалась идея захвата Гибралтара, а затем оккупации Французского Марокко, и так же часто от нее отказывались, хотя каждый раз предполагалось, что лишь временно. Ввиду всех этих перспектив ОКХ начало требовать «заблаговременной информации об операциях, которые нам предстоят после завершения Русской кампании»; с учетом их опыта за первые два года войны это была не более чем разумная предосторожность. Хорошее представление о том, над чем тогда размышляла армия, дают такие заголовки в дневнике Гальдера 7 апреля 1941 года, как «общие требования относительно будущей группировки» и «список требований»; в последнем дается подробный перечень по номерам частей и родам войск «боевых группировок» для Испанского Марокко, Северной Африки и Египта, Анатолии и Афганистана. Поэтому ясно, что к началу июня штаб сухопутных войск считал, что ОКВ пришло время разослать новую директиву по этим вопросам. Между тем ОКМ представило оценку ситуации, в которой говорилось, что первоочередной целью должно стать достижение абсолютного превосходства в Средиземном море. Спустя несколько дней, 19 июня, оперативный штаб ОКВ направил первый проект этой директивы главнокомандованию трех видов вооруженных сил.