Петух в вине, или Гастрономические воспоминания дипломата - Юрий Котов Страница 41

Я хорошо запомнил свой первый выход в «дипломатический свет». Моего шефа – Поверенного в делах СССР в Дагомее, уже знакомого вам П. М. Петрова, пригласил на ужин его американский коллега. А поскольку на тот период все наше посольство в стольном граде Котону состояло из двух человек, то позвали и меня, несмотря на мой крайне низкий чин дежурного референта.

О самом ужине здесь рассказывать не буду. Перейду сразу к дижестиву, который сервировали на уютной открытой террасе с видом на океан. Изящная плетеная мебель с мягкими подушками, легкий бриз отгоняет надоедливых москитов (правда, в этом ему помогал вентилятор – без него все равно зажрали бы, гады). На столиках чашки с кофе, шоколад, воздушное печенье, коробки с сигарами. Рядом расположилась батарея разнообразных бутылок, в ту пору мне еще в основном неизвестных. Поели мы весьма плотно, но за самим ужином выпили всего по паре бокалов сухого вина (немножечко виски на аперитив не считается – слишком уж давно это было). Одним словом, самое время принять чего-нибудь крепенького.

Тут хозяин как раз предлагает именно это и сделать. После некоторых раздумий шеф останавливает свой выбор на коньяке, я, естественно, следую его примеру. Официант достает огромные (граммов на триста, по крайней мере) бокалы в форме тюльпанов. Ну, оживился я, сейчас восстановим слегка утерянные силы. Но не тут-то было! Все тот же официант щедро плескает в них аж где-то граммов по двадцать благородного напитка (кажется, это был Мартель «Золотой медальон») и с поклоном подает нам. Экие, думаю, порядочки у этих буржуев! Но что поделаешь, пришлось присмотреться, как ведут себя другие гости в сложившейся ситуации. В итоге, как и они, бережно сжал свой бокал в ладонях, повертел его плавными круговыми движениями, а затем на протяжении доброго получаса периодически смачивал коньяком губы. Все равно его не хватило бы даже на один наш обычный русский глоток.

Потом, конечно, попривык. Осознал, что настоящий коньяк – это действительно изысканный и к тому же весьма дорогой напиток, который требует почтительного к себе отношения. Его не пить, а смаковать надо, нежно подогревая в руках прозрачный хрустальный бокал, чтобы лучше прочувствовать исходящий из него тонкий аромат. А то ведь был случай, когда мы фактически несколько оконфузились.

Принимали как-то с шефом с визитом одного француза. Дело было к вечеру, а посему предложили гостю к кофе рюмочку весьма приличного коньяка. Он не отказался. Но совершенно опешил, когда мы придвинули ему тарелочку с нарезанным лимоном – не изволите ли закусить? Поначалу он, видимо, решил, что это у нас шуточки такие странные. После невнятных объяснений, что в России, мол, так принято, гость слегка успокоился, но еще долго недоумевал: зачем же нужно коньяк пить, если сразу за этим напрочь убивать его вкус лимоном.

После Дагомеи в моих взаимоотношениях с французским коньяком наступила довольно долгая пауза. Около года я провел в Москве, где такой напиток в широкой продаже и близко не водился. Это сейчас его можно найти практически в любом супермаркете. В те же времена, наверное, где-то он и имелся в наличии, но я туда был не вхож, да и финансовых ресурсов на его приобретение у меня все равно не было. Затем я уехал на работу в наше посольство в Мали.

С любой точки зрения это было в те времена одно из самых тяжелых мест для проживания – даже по африканским понятиям. Жуткая жара, повсеместная грязь, полчища всяких насекомых и многочисленные тропические болезни. Ну а помимо всех этих естественных «прелестей», в Мали тогда, не без нашей помощи, но на свой лад, усиленно строили социализм, со всеми вытекающими из этого последствиями.

Страна находилась в бедственном положении, усугубляемом практической блокадой со стороны своих недружелюбных соседей. Собственных ресурсов, в том числе продовольствия, катастрофически не хватало, а импорт отсутствовал как класс. С голоду мы, правда, не помирали. Были некоторые местные овощи и фрукты, с утра еще можно было купить в паре лавочек тощую баранину и так называемую говядину, хотя на самом деле это была скорее всего буйволятина.

Плюс ко всему этому «изобилию» имелся наш замечательный «Внешпосылторг», который по идее и должен был снабжать нас необходимыми продуктами. Но поскольку доставлялись они самолетами (других путей не было), а транспорт этот, как известно, не из дешевых, то и ассортимент товаров предлагался соответствующий. Раз в месяц мы могли заказывать всяческие деликатесы: дорогие рыбные консервы, сырокопченую колбасу, шоколадные конфеты и спиртные напитки. На все слезные обращения, что нам прежде всего нужны молочные продукты, крупы, макаронные изделия, сахар и тому подобное, ответ был один – их поставка нерентабельна. Думаю, не открою большого секрета, если скажу, что большинство советских командированных от этих услуг отказывалось. Они копили деньги на приобретение сертификатов, по которым затем можно было купить автомашину или внести пай в жилищный кооператив. Средства эти зарабатывались тяжелым трудом, и я этих людей понимал.

На фоне «коньячной» набережной в г. Коньяк.

«Все это, может быть, и интересно, – скажет читатель, – но при чем здесь коньячная тематика?»

Отвечаю. Я относился к той не очень многочисленной прослойке, которая полагала, что раз уж судьба занесла тебя в такую дыру, то надо постараться хоть чем-то скрасить эту постылую жизнь. Из Мали я вернулся не только без машины, но и практически без всяких накоплений на будущую московскую жизнь. Зато за два с лишним года, проведенных в Бамако, я перепробовал всю гамму продукции, выпускаемую коньячными производителями из Армении, Грузии, Молдавии и даже Азербайджана и Дагестана.

При этом коньяки со «звездочками» старался по возможности не выписывать из принципа – пусть хоть по одной бутылочке, но только различные марочные. Гулять так гулять! Да и коньячной практики, как видите, поднабрался солидно. Пили мы наши коньячки, конечно, не «под селедочку» – ее там, к сожалению, и не было, разве какой возвращающийся отпускник привезет пару штучек. Но лимончиками, каюсь, закусывали, благо надо было лишь поднять руку и нащупать в ветвях подходящий фрукт.

А сейчас разрешите сделать небольшое уточнение. Все, что я написал до сих пор – это как бы предыстория, некое «введение в тему» через призму собственных воспоминаний – мемуары все-таки. Зато теперь-то мы уже вплотную подошли к тому, чтобы начать детальный разговор о всяческих особенностях производства и потребления того самого знаменитого французского коньяка. А все потому, что, проведя в Москве год после возвращения из Мали, я получил назначение на должность шефа протокола нашего посольства в Париже.

По прибытии к новому месту работы сразу приступил к принятию дел у своего предшественника. Как условились, на другие сюжеты мы в этом повествовании особо отклоняться не будем. Перейдем сразу к коньяку. Для «разгона» несколько слов о том, какие его марки использовались в нашем посольстве при проведении протокольных мероприятий.