Юридический механизм разрушения СССР - Дмитрий Лукашевич Страница 41

Члены МДГ понимали, что Съезд народных депутатов СССР при принятии решений чувствовал независимость от КПСС, но при этом сам Съезд оставался органом, большинство членов которого некомпетентно и неопытно как в политике, так и в юриспруденции, а значит, внушаемо и управляемо. Управляемый хаос, эта «мутная вода», – отличное и необходимое условие для деятельности антигосударственников. В этой связи Съезд, внушительный по численности, недалекий по компетентности и «митинговый» по организованности станет прекрасным средством для принятия нужных для межрегиональной группы решений. Провести такие решения через более компактный и регулярно собирающийся (а значит, более политически опытный) Верховный Совет СССР будет намного труднее. Кроме того, члены МДГ прекрасно понимали, что при избрании Съездом Верховного Совета СССР многие члены МДГ в Верховный Совет СССР не попадут. Следовательно, именно Съезд, а не Верховный Совет СССР станет полем битвы за разрушение СССР. Неслучайно, как только открылся I Съезд народных депутатов СССР, академик А. Д. Сахаров сразу же внёс предложение принять декрет, по которому исключительным правом по принятию законов и назначению на высшие должности в государстве наделялся бы Съезд народных депутатов СССР. Соответственно, Верховный Совет СССР этих полномочий бы не имел ^[348].

Подводя итог сказанному, следует сделать вывод, что Съезд народных депутатов СССР функционировал в условиях управляемого хаоса – специально организованной стихийности, митинговости и непрофессионализма, что являлось необходимым фактором для успешной деятельности по разрушению СССР.

в) Съезд народных депутатов СССР как средство отстранения от власти КПСС.

Лозунг «Вся власть Советам!» в 1988 г. был вновь выдвинут не из-за большой любви к советам, а с целью противопоставить советы Коммунистической партии Советского Союза. Неслучайно В. И. Рыжков отмечает, что «группа (МДГ. – Д. Л.) выдвинула лозунг “Вся власть Советам!”, с тем чтобы подорвать гегемонию КПСС, а впоследствии объявила Советы прибежищем партократов и в октябре 1993 года ликвидировала их вообще» ^[349].

На заседании МДГ уже летом 1989 г. открыто заявлялось о необходимости «ликвидации (КПСС. – Д. Л.) или лишения партии властных функций, то есть полная передача власти Советам» ^[350]. Говорилось о том, что партия в начале перестройки дала ей толчок, теперь же она становится её главным тормозом ^[351].

Ещё на XIX партконференции М. С. Горбачёв говорил, что главная цель политической реформы – сделать перестройку необратимой ^[352], что «если мы не реформируем политическую систему, все наши начинания, все масштабные дела будут тормозиться» ^[353]. А этого генсек смог бы добиться, только передав власть от КПСС избираемому законодательному органу страны, а затем и самому, заняв пост единоличного главы государства, независимого от партии. Далее генсек категорично заключил: «… Если политическая система останется неподвижной, без изменений, то мы не справимся с задачами перестройки» ^[354].

Поэтому создание нового высшего органа государственной власти при сохранении Верховного Совета СССР, повышение правового статуса Председателя Верховного Совета СССР и должны были помочь справиться с задачами перестройки, поскольку вели в конечном счете к передаче управления государством от общественной организации, каковой была КПСС, государственным органам власти. Причём об этом говорилось и на официальном уровне ^[355].

Для того чтобы власть от партии могла быть передана советам, необходимо, чтобы последние были бы в этом конкурентно заинтересованы. В этой связи создается массивный депутатский корпус (численность Съезда народных депутатов СССР составляла 2250 депутатов) и, кроме того, создается такая модель высшей государственной власти СССР, в которой сосуществуют два органа – Съезд народных депутатов СССР и Верховный Совет СССР, – которые должны были научиться «делить власть» между собой, а для КПСС, очевидно, здесь места уже не находилось.

Теперь руководством страны всячески давалось понять: Съезд народных депутатов СССР – это не Съезд КПСС. Анатолий Собчак вспоминал, как ещё до Съезда народных депутатов СССР руководство КПСС встречалось в Большом Кремлёвском Дворце с народными депутатами, причём, как отмечает автор: «Самым важным, что прозвучало на этой встрече, были слова Горбачёва о том, что руководство партии не собирается давать депутатам-коммунистам каких-либо указаний или оказывать давление на них с позиций партийной дисциплины» ^[356]. То есть на встрече прямо было дано понять, что Съезд – это не партия, Съезд – вместо партии, и именно Съезду, а не КПСС теперь будет принадлежать реальная власть в стране.

Учредив новый институт государственной власти, можно было не опасаться внутрипартийного переворота, а значит, не опасаться и за судьбу перестройки. То есть лишение КПСС власти и было заветной гарантией необратимости перестройки. Однако сами делегаты XIX конференции КПСС, дававшей «зеленый свет» реформе по учреждению Съезда народных депутатов СССР, этой истинной цели конференции не увидели, а начали в выступлениях говорить об экономических проблемах ^[357], о преодолении дефицита в стране и т. д. Однако цель-то конференции была иной – реформировать политическую систему, а не решать экономические проблемы. Резолюции, посвященные экономике, на конференцию даже не выносились! А те резолюции, которые конференция обсуждала и приняла, были посвящены совершенно другим вопросам – вопросам углубления перестройки, «демократизации советского общества и реформе политической системы», «борьбе с бюрократизмом», «межнациональным отношениям», «гласности», «правовой реформе» ^[358]. Но главным вопросом для М. С. Горбачёва была именно реформа политической системы СССР, а до экономики страны руководству СССР особого дела не было. Неслучайно, закрывая конференцию, Горбачёв заявил: «В центре внимания конференции был вопрос о роли партии как политического авангарда» ^[359]. Однако, как уже упоминалось, именно этого выступавшие и не поняли, а по привычке (преимущественно партийные работники) продолжали говорить о необходимости «дальнейшего усиления руководящей роли нашей партии» ^[360], о том, что «центральный вопрос – о необходимости руководящей и организующей роли партии в новых условиях – ни у кого из нас не вызывает сомнений» ^[361], о том, что «партия не собирается и никогда не отдаст никому роль политического авангарда – это аксиома» ^[362], о том, что «…решительно комсомол отвергает любые попытки навязать идею многопартийности как обязательное условие социалистического плюрализма, поставить под сомнение способность КПСС выполнять роль авангарда в нашем обществе» ^[363].