"Слава". Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917) - Рафаил Мельников Страница 40

В марте 1902 г. по опыту конструктивного изменения на "Бородино" произвели унификацию конструкции якорных скосов и снабжения "всех броненосцев этого типа" якорями и цепями. Только в мае, и опять по настоянию С.К. Ратника, определился тип переговорных труб, которые давно следовало прокладывать на головном корабле. По договоренности Главного корабельного инженера завода с Главным инспектором кораблестроения вместо 30-мм труб, предусмотренных спецификацией "Цесаревича" (она оставалась основным руководящим документом), решили воспользоваться опытом "Победы", где, как выяснилось, 1,5-дюймовые трубы передавали речь "ясно и на самое дальнее расстояние". Характерно и ходатайство, с которым в июне 1902 г. в ГУКиС обратился командир "Императора Александра III" капитан 1 ранга И.Л. Петров (1849-?). По примеру броненосцев "Цесаревич" и "Ретвизан", он предлагал запасы вина и водки хранить не в бочках, а в металлических цистернах. Такое решение позволяло все запасы вина поместить в существующем погребе.

Имевшийся у Балтийского завода чертеж был затребован 8 августа в МТК, 14 августа он был получен с завода и подвергся, само собой, вдумчивому исследованию. По отзыву главного медицинского инспектора флота B.C. Кудрина (1834-?), цистерны были допустимы только луженые, и лишь для хранения спирта и водки. Ром, коньяк и разные вина (особенно красные), для такого хранения не годились, так как, имея в своем составе кислоты, могли разъедать посуду и давать металлический привкус. Окончательное решение состоялось по журналу № 88 от 19 октября 1902 г., но и оно потребовало уточнения: 18 июня 1903 г. цистерны для хранения водки на "Императоре Александре III", "Князе Суворове" и "Славе" решено было делать медные. Несущественной была эта часть проекта, но и она по запоздалости решения внесла свою долю в копилку задержек и осложнений работ. Позднее она дала о себе знать и особым явлением человеческого фактора: матросы, как писал об зтом А.С. Новиков-Прибой, научились, просверлив в трубке отверстия, "перехватывать" часть протекающей по иим водки.

Частично удавалось исправлять и внешнюю замысловатость, а подчас и прямую неконструктивность продиктованного свыше французского прототипа. Таким был кормовой фальшборт, который, согласно утвержденным чертежам наружного вида броненосцев типа "Бородино", следовало выполнить и на кораблях серии Балтийского завода. Выполненный по образованию бортовых обводов и даже не предусмотревший применяемых обычно коечных сеток, он создавал на палубе "расширяющийся к носу мешок, из которого вкатывающаяся с бортов на волнении вода может иметь выход только с кормы". Получался своего рода гигантский черпак, в водоеме которого должна была "плавать" кормовая башня.

Эта очевидная несообразность на всех многочисленных обсуждениях проекта почему-то оставалась незамеченной, и 18 июля 1902 г. С.К. Ратник, обращаясь (очевидно, во избежание волокиты) непосредственно к Управляющему Морским министерством, предлагал поддержать мнение командира "Императора Александpa III" о необходимости ликвидировать ненужный и даже вредный для корабля фальшборт. Чтобы, не теряя времени, изменить утвержденные чертежи наружного вида типа "Бородино", одинакового и для строящихся на заводе броненосцев "Князь Суворов" и "Слава", С.К. Ратник прилагал для рассмотрения министру два чертежа, в которых фальшборт заменялся леерным ограждением по образцу остальной части кормовой и всей носовой палубы у башен 12-дм орудий.

Такая конструкция, напоминал он, будет соответствовать традиционно применяемой "на всех предшествовавших башенных судах". Существенной (до 2,3 т) будет и экономия веса, особенно необходимая в корме, где ожидается сверхпроектный дифферент. Но стреляный бюрократический воробей, его превосходительство, или даже "высокопревосходительство", как к нему иногда обращался С.К. Ратник, счел, видимо, неэтичным так вот с ходу одобрять инициативы "с мест" и препроводил дело на усмотрение председателя МТК вице-адмирала Ф.В. Дубасова. В кораблестроительном отделе, куда председатель 19 июля "спустил" бумагу по принадлежности, пожелали узнать мнение строителей "Бородино", "Орла" и командира "Орла". Об их согласии из порта "за Главного корабельного инженера" Г.Ф. Шлезингер сообщил 14 августа. Тогда только -19 августа состоялось и одобрительное решение МТК. И неважно, что завод, теряя драгоценное время и снова сдерживая работы, должен был более месяца ожидать решения элементарного вопроса (на зто хватило бы нескольких минут телефонных переговоров). Главное, в элементарном вопросе строго по-бюрократически была соблюдена никому не нужная демократическая процедура. И не счесть числа примеров подобной почти что издевательской "оперативности".

В этих условиях, завод, совершив по истине трудовой подвиг преодоления всех препятствий, все же сумел к началу сентября подготовить к спуску свой второй в серии (или третий по новой программе, считая "Победу") броненосец, тем самым по числу спущенных на воду кораблей этого класса, он один опережал две казенные верфи. Акт освидетельствования спускового устройства и готовности корабля к спуску был подписан еще 7 октября, и теперь от начальства зависела дата церемонии этого всегда главного на заводе торжества.