Рожденная в битвах. Шотландия до конца XIV века - Дмитрий Федосов Страница 40

К 1289 г. Хранителей осталось четверо. Граф Файф был убит своими врагами из рода Эбернети, а граф Бахан умер своей смертью. На смену им никого не избрали из-за раздоров между магнатами. Юная королева все еще находилась в Норвегии, и вопрос о престолонаследии не был разрешен. И шотландцы, и Эрик II, и Эдуард I стремились уладить его как можно быстрее в своих интересах. Шестого ноября в Солсбери был подписан трехсторонний договор, по которому Маргарет признавалась «госпожой, королевой и наследницей» Шотландии и должна была прибыть в Британию до 1 ноября 1290 г. Условия ее брака подлежали особому рассмотрению.

В марте 1290 г. в Биргеме, близ английской границы, открылась ассамблея магнатов Шотландии, где присутствовали все Хранители, епископы и графы, 34 аббата и 50 баронов. Узнав о папском разрешении на брак Маргарет с принцем Уэльским (сыном короля Англии), они выразили на это согласие своему «доброму соседу», если Эдуард I примет их разумные требования.^{, [86]} Эти требования были поставлены в июле на втором Биргемском парламенте, где англо-шотландский договор приобрел окончательный вид.

Биргемский акт провозгласил Шотландское королевство «самостоятельным, отдельным и свободным, без какого-либо подчинения Англии, со своими порядками, областями и марками, как соблюдалось издавна и поныне». Эдуард признавал и закрепил «все права, законы, привилегии и обычаи… Шотландии, как церковные, так и светские». Это были не пустые слова. Последующие статьи гласили: вассалы шотландской короны могут приносить оммаж только в своей стране; ни один житель Шотландии не должен вызываться в суд за ее пределами; парламент не будет разбирать никакие внутренние дела вне Шотландии; запрещается обложение шотландцев налогами и повинностями, если они не связаны с нуждами их страны; все государственные посты и учреждения и порядок их работы останутся прежними; выборы духовенства будут свободны от воздействия извне; регалии и архивы будут бережно сохранены до рождения законного наследника от брака Маргарет с принцем Уэльским. Биргемский договор выносился на утверждение папы, и Эдуарду до поры пришлось с ним считаться.

Документ дает отчетливое представление о политике, которую проводили Хранители от лица «Общины Королевства». Они упорно отстаивали интересы своей страны и старались оградить ее независимость. При сложности обстановки Биргем стал заметным достижением шотландцев, тем более что они имели дело с Эдуардом I. Эдуарда пока устраивало все происходившее: он добился покровительства над семилетней королевой и посредничества в делах Шотландии. Личная уния двух корон была подготовлена de jure, и, казалось, ничто не могло ей помешать. Но скоро король Англии перешел от выжидательной тактики к наступательной. Признаки перемены в его политике сказались уже летом 1290 г., когда без ведома Хранителей он «взял под защиту» самую южную часть шотландской территории — богатый остров Мэн. В августе он отправил своим представителем в Шотландию епископа Даремского и обязал Хранителей подчиняться ему. Под предлогом охраны порядка епископ потребовал сдачи шотландских замков, но получил отказ до прибытия в страну королевы.

В сентябре 1290 г. «Норвежская Дева» умерла на Оркнейских островах, по пути в Шотландию. Это смешало все расчеты Эдуарда и Хранителей. Со смертью Маргарет древняя династия пресеклась. Джон Бэллиол открыто объявил себя наследником, приверженцы Брюсов спешно вооружались. Хранители прибегли к единственно возможному выходу: 7 октября епископ Фрэйзер обратился к королю Англии с просьбой «приблизиться к границе, дабы утешить шотландцев, отвратить кровопролитие и поставить над ними королем того, кому подобает наследовать по праву». Поступок Фрэйзера, поборника шотландской независимости и впоследствии непреклонного врага Эдуарда I, объяснялся тем, что над единством страны нависла угроза. Тогда же Эдуард получил еще одно письмо, известное как «жалоба графов Шотландии» и, очевидно, исходившее из окружения Брюсов. Речь шла о «притеснениях», которым якобы подверглись графы со стороны Хранителей, в частности Фрэйзера и Комина. Из семи графов упоминались лишь Файф и Map, а также Брюс Соискатель, не носивший графского титула. «Графы» отрицали право Хранителей на выбор нового короля и надеялись «получить правосудие» от Эдуарда. «Жалоба» была выпадом против Бэллиола и тех Хранителей, кто сочувствовал его партии.

Эдуард не заставил просить себя дважды. Он действовал стремительно и искусно. Вначале 1291г. он распорядился, чтобы в архивах разыскали все сведения о «сюзеренитете» английской короны над Шотландией, добился от папы Николая IV права взимать в Шотландии крестоносную десятину, принял меры на случай морской блокады страны и ко 2 июня назначил сбор своим баронам и ополчению северных графств в Нореме, на английском берегу Туида. Десятого мая Эдуард лично прибыл в Норем и внезапно испросил у шотландских послов признания его сюзереном. Послы, похоже, пришли в замешательство и добились отсрочки, дабы обдумать ответ.

Хотя доказательства, собранные Эдуардом I, состояли «в значительной части из ложных и непроверенных данных», его притязания все же не были беспочвенны. Еще в 920 г. король Скоттов Константин II признал верховенство англосаксонского короля Эдуарда Старшего, а в 1072 г. Малколм III поклялся в верности Вильгельму Завоевателю. Правда, в 1189 г. «Кентерберийский отказ» Ричарда I аннулировал все права английской короны на Шотландию, но и в XIII в. такие требования выдвигались, в том числе самим Эдуардом I в 1278 г. Шотландские короли, как и многие их подданные, держали поместья от Плантагенетов, но считали себя вассалами только в отношении английских земель — «кроме своей державы». Эдуард же пытался распространить их вассалитет на саму Шотландию.

После трехнедельного раздумья шотландцы возвратились в Норем. Они также могли бы сослаться на примеры из истории («Кентерберийский отказ» или оговорку Александера III на присяге 1278 г.). Но хотя ответ не содержал ничего подобного, он был хорошо взвешен. Поблагодарив Эдуарда за «добрую волю», послы заявили, что им «ничего не известно о требовании и применении права [сюзерена] вами либо вашими предками», и они не уполномочены согласиться на такой запрос, который может быть обращен только к законному королю Шотландии. Даже если они подчинятся, это никак не расширит прав короля Англии и не ущемит шотландских прав. В заключение Эдуарду учтиво напомнили о Биргемском договоре. Тем самым запрос был умело отклонен.

Шотландский ответ был не просто ловким приемом. Он был безупречен с точки зрения государственного права, поскольку никто не мог отчуждать прерогативы короны в отсутствие монарха. Эдуарду пришлось пойти в обход. В июне 1291 г. он «убедил» Брюса, Бэллиола и еще семерых соискателей шотландской короны в своем сюзеренитете. Магнаты, подписавшие так называемый «Норемский Дар», признали за Эдуардом верховенство (sovereine seignurie) над Шотландией, призвали короля рассудить их и передали в его руки управление страной и королевскими замками. Они сделали это «без какого-либо принуждения и давления», хотя под Норемом стояла английская армия. Не облеченные высшей властью претенденты пошли на важную уступку и нанесли удар по престижу своей страны. Так как среди них не было ни одного Хранителя и даже не все были шотландцами, они взяли на себя слишком много. При всем том сделка была отчасти выгодна шотландцам, предпочитавшим междоусобной войне посредничество Эдуарда, который в свою очередь обещал вручить королевство и замки будущему избраннику на престол в пределах двух ме сяцев и ограничить свои требования к новому королю оммажем. Чтобы придать обязательству Эдуарда еще большее значение, епископы Глазго и Данкелд издали его официальную копию (inspeximus).