Августейший бунт. Дом Романовых накануне революции - Глеб Сташков Страница 40

Через два года царь наконец признал брак Михаила Михайловича, хотя его жена не получила прав на принадлежность к императорскому дому и какое-либо исключительное положение при дворе. В 1909-м Миш-Миш побывал-таки в России на похоронах отца. Опять же – без жены. Он жалуется, что Павлу Александровичу и Кириллу Владимировичу (их истории я расскажу позже) «все прощено и возвращено», а на него «смотрят как на какого-то преступника» ^[237].

Впрочем, вскоре они с женой переезжают из Ниццы в Англию, где, как ни странно, нравы не столь суровы, как в России. Он принят в королевском семействе, вращается в кругу высшей английской аристократии. К тому же великий князь заделался писателем – опубликовал автобиографический роман «Never say Die». Вот только в России его жена – внучка Пушкина – так и не побывала.

Проблемы Миш-Миша – это, так сказать, наследство от предыдущего царствования. Цветочки в сравнении с теми «брачными ягодками», которые пришлось собирать Николаю II.

И началось все с родного дяди царя Павла Александровича, шестого – самого младшего – сына Александра II. В чем-то он походил на Михаила Михайловича. Тоже был красив – высокий, стройный, худощавый, но широкоплечий. Тоже хорошо танцевал. Тоже любил военную службу. «Чрезвычайно вежливый с окружающими, скромный, доброжелательный, он тем не менее всегда сохранял благородство осанки… и нельзя было ни на минуту забыть, что перед вами – великий князь» ^[238].

В отличие от Миш-Миша Павел не стал светским львом. Он был застенчив, любил читать. Самые близкие отношения сложились у него со старшим братом Сергеем Александровичем. Их, правда, слегка омрачала безответная влюбленность Павла в жену брата Елизавету Федоровну. Впрочем, кто только в нее не был влюблен…

Николай II прекрасно относился к Павлу Александровичу. Хотя бы потому, что он – не в пример всем остальным дядям царя – напрочь лишен честолюбия и никогда не вмешивается в государственные дела. К тому же Павел всего на восемь лет старше Николая, так что их связывали скорее братские чувства, чем отношения племянника и дяди.

Пожалуй, единственная наследственная болезнь в императорском доме – это слабые легкие. Павлу в этом смысле тоже не повезло. Поэтому он много времени проводил на юге. В частности, в Греции. Там он познакомился с принцессой Александрой Георгиевной и в 1889 году женился на ней. Александра – дочь греческого короля Георга I, родного брата императрицы Марии Федоровны, и Ольги Константиновны, двоюродной сестры Павла. То есть великий князь женился на своей двоюродной племяннице. Это православным каноном не запрещалось.

В 1890-м у них родилась дочь Мария, а в 1891-м Александра снова ждала ребенка. Она была на седьмом месяце, когда случились преждевременные роды. Они с Павлом в это время гостили у Сергея Александровича в Ильинском, где не нашлось даже квалифицированного врача. Ребенка – Дмитрия – удалось спасти, а вот великая княгиня умерла через неделю после родов. Сергей, кстати, после этого случая построил в Ильинском родильный дом для крестьянок.

31-летний Павел остался вдовцом. Через некоторое время в доме своего брата Владимира Александровича он встретил Ольгу Пистелькорс. Ее муж – Эрих фон Пистелькорс – служил у Владимира адъютантом. Сама Ольга Валерьяновна Пистелькорс, урожденная Карнович, была незнатного происхождения, но умна, обаятельна и чрезвычайно настойчива. Ей не составило труда охмурить великого князя и, что называется, поместить под каблук.

Поначалу все выглядело как обычная интрижка. Павел ездит в гости к Пистелькорсам, что льстит не только Ольге, но и ее мужу. Тем более что вместе с Павлом к Маме Леле, как ее называли, наведываются и другие великие князья, а иногда даже наследник престола Николай Александрович. У Мамы Лели, правда, трое детей, но кого это интересует? Все смотрят на увлечение Павла сквозь пальцы – с кем не бывает? Ведь никто не запрещает великим князьям иметь романы с простыми смертными. Запрещено только вступать с ними в брак.

Однако дело зашло далеко. В 1897 году у них родился сын, которого назвали Владимиром. В честь Владимира Александровича, в чьем доме они познакомились. Ольга Валерьяновна чувствует себя практически великой княгиней. Тут она явно хватила через край. Как-то раз заявилась на бал в украшениях покойной императрицы Марии Александровны, которые по наследству достались Павлу, а тот с барского, точнее, с великокняжеского плеча отдал их мадам Пистелькорс. Драгоценности увидела вдовствующая императрица Мария Федоровна и нажаловалась царствующей императрице Александре Федоровне. По этому поводу две императрицы быстро нашли общий язык – Маму Лелю с позором прогнали с бала.

Скандал неслыханный. И позор. Причем позор – по странным понятиям того времени – пал на голову бедного гвардии полковника Пистелькорса, чья жена щеголяет в императорских драгоценностях. Либо развод, либо отставка. Полковнику не хотелось ни того, ни другого. Требовалось вмешательство начальства.

Начальство в лице Владимира Александровича вмешалось. Родной брат, естественно, ближе адъютанта. Но решающее слово оставалось за императором. Николай II боится. Если дать развод, Павел может жениться на Ольге. А это совершенно невозможно, поскольку нарушает сразу два правила. Во-первых, брак будет морганатический. Во-вторых – с разведенной женщиной, что еще хуже. В этом вопросе Романовы придерживались самых строгих правил. Разведенная женщина – все равно что падшая женщина. Например, когда Сергей Витте женился на разведенной Матильде Лисаневич, он сразу же подал Александру III прошение об отставке. Царь отставку не принял, однако сказал, что при дворе жена министра, разумеется, показываться не может.

Павел дал слово Николаю II, что не женится на Ольге Пистелькорс, а Владимир Александрович поручился «своею головою за честность брата» ^[239]. Ольга получила развод, и они с Павлом тут же укатили за границу.

Великий князь нанимает «в предместье Берлина дачу, на которой живет открыто с m-me Пистолькорс. Все немцы это знают и над этим потешаются. Надо отдать справедливость, что у нашей царской семьи совсем разнузданные нравы», – записывает в дневник 3 сентября 1901 года Александра Богданович, которая в то время как раз гостила в Берлине ^[240].

Почти все мемуаристы отмечают благородство натуры Павла Александровича. Видимо, в эпоху декаданса представления о благородстве размылись. Благороднейший великий князь не собирался держать своего слова – не жениться на Ольге. «Я советовал ей уговорить великого князя отказаться от официальной церемонии, – вспоминает хорошо знавший семью Пистелькорс генерал Мосолов, – поскольку был уверен, что последствия будут ужасными. Мадам фон Пистелькорс возразила, что царь очень привязан к своему дяде и не станет ломать его будущее из-за того, что тот узаконит отношения, о которых и так все знают» ^[241].