Ни страха, ни надежды. Хроника Второй мировой войны глазами немецкого генерала. 1940-1945 - Фридо фон Зенгер Страница 40

В течение нескольких недель противник имел полное превосходство в воздухе. Большую часть нашей авиации, базировавшейся на Сицилии, он уничтожил на земле, и наши самолеты в большинстве своем были выведены из строя. Невредимыми в люфтваффе оказались главным образом подразделения наземного обслуживания. В ходе этой операции большую роль сыграли мощные силы ПВО, перед которыми стояли три задачи: отражение воздушных налетов, противодействие десанту и защита перевозок, особенно в Мессинском проливе.

До высадки союзников очень остро встала проблема транспорта. Германские дивизии, особенно 15-я моторизованная, были не слишком мобильны. Для оперативной переброски войск им приходилось прибегать к челночным перевозкам. Одна полковая группа дивизии «Герман Геринг» тоже не имела мобильных средств. В случае боевых действий ее надо было сажать на машины из колонны тылового обеспечения, но на тот момент они были полностью заняты выполнением своих собственных задач.

Это правда, что на острове были созданы большие запасы, хотя склады располагались неудачно – на западе, откуда обычно осуществлялось снабжение армии в Северной Африке. Для обеспечения наших оперативных нужд необходимо было организовать новые склады в районе Этны. Их заполняли частично с континента, частично со складов на западном побережье.

В Оберзальцберге мне сказали, что в дополнение к двум дивизиям я буду иметь в своем распоряжении более 30 тысяч человек из наземных служб люфтваффе, частей снабжения и учебных частей. Специалисты в вопросах, связанных с проведением операций, всегда были под рукой, и, как только появился ответственный за тыловые службы, я сразу же проинформировал его относительно недостаточной боевой подготовки этих 30 тысяч солдат. Так называемые части на случай тревоги, в которые они должны быть организованы, нельзя было считать пригодными для ведения боевых действий, поскольку они не имели мобильных средств. Пренебрегать тыловыми подразделениями во время боев мы не могли, их ждала двойная нагрузка на своих участках, поскольку часть своего транспорта они должны были передать боевым подразделениям. Основу локальной жесткой обороны опорных пунктов обеспечивали батареи ПВО, командиры которых были назначены мной «боевыми командирами» соответствующих районов. Под их началом находились незадействованные наземные службы люфтваффе и армейские части на случай тревоги.

К проблемам оперативного управления, контактов с итальянским Высшим командованием и снабжения армии добавилась проблема связи, так и не решенная к моменту высадки союзников. В моем распоряжении был только малочисленный штаб всего лишь с одним офицером оперативного отдела без подразделения связи. У меня не было надежной линии связи с главнокомандующим Южного театра войны, то есть с Кессельрингом. Хотя ни он, ни я формально не отвечали за эти операции, германскому Верховному командованию (ОКВ) приходилось использовать этот официальный канал связи, чтобы передать оперативные директивы. Телефонная связь осуществлялась только по сети люфтваффе вдоль побережья и с северо-восточной оконечности острова по кабелю с континентом. В Энне, то есть в центре острова, и в штабе 6-й итальянской армии у меня не было ни радио, ни проводной связи с Римом. Единственным способом связаться с дивизиями была итальянская телефонная линия и радиостанция, предоставленная одной из этих дивизий. Поставленная передо мной задача требовала полностью оснащенного и укомплектованного штаба на уровне штаба корпуса. Мне предстояло не только управлять двумя далеко отстоящими друг от друга немецкими дивизиями, но и взаимодействовать с итальянскими частями, пусть слабо вооруженными, но многочисленными. Кроме того, географические условия этого театра военных действий обязывали меня, так же как и противника, мыслить с точки зрения всех трех видов вооруженных сил. Хотя с итало-германской стороны основной силой были сухопутные войска, оборона, тем не менее, вынуждена была иметь дело с противником на море, на суше и в воздухе. Игнорировать эту очевидную истину было бы грубой ошибкой.

На совещании в Энне 26 июня Кессельринг дал совет, в целом достаточно тактичный. Он признавал, что управление операциями должно быть возложено на Гуццони, и, в отличие от Гитлера, считал, что у нас мало шансов защитить Сицилию без итальянского участия. И все же разногласия между Гуццони и Кессельрингом сгладились только внешне. Последний был или, по крайней мере, казался оптимистом, в то время как первый не делал тайны из своего скептического видения будущего, и приближающиеся события должны были доказать его правоту.

Тем не менее, в отношении оперативного использования германских войск Гуццони, идя навстречу пожеланиям Кессельринга, действовал против собственного здравого смысла. Он рассматривал немецкие дивизии как основу своих сил. После всего, что произошло в Северной Африке, он понял, что споры с германским фельдмаршалом могут привести только к созданию невыносимой обстановки в цепочке командования и превратят итальянское главенство в фарс.

Эта неизбежная уступчивость привела к тому, что Кессельринг принял решение, которое и Гуццони, и я, и командир 15-й гренадерской моторизованной дивизии считали ошибочным и которому и сам фельдмаршал был не рад. Потому что у него оказались связанными руки.

Гуццони намеревался держать обе германские дивизии вместе на восточной оконечности острова в качестве мобильного боеспособного резерва. По его плану слабые итальянские дивизии должны были осуществлять сдерживающие действия, а немецкие – находиться в полной боевой готовности для массированной контратаки против той части сил вторжения, которая окажется более опасной. С германской стороны против такого плана имелось два возражения. Во-первых, он противоречил теории, согласно которой десант противника следует отражать в момент его наибольшей слабости, а именно – сосредоточить против него всю имеющуюся огневую мощь, пока он еще находится на десантных судах. Разумно предположить, что столь уступающие в силе защитники острова не смогут сбросить противника обратно в море, как только он осуществит несколько одновременных высадок.

Однако эта теория подразумевает отказ от мобильных оборонительных действий, а также подставляет немецкие войска на побережье под сокрушительный огонь крупнокалиберной корабельной артиллерии противника, против которой из-за недостаточной мощи на море и в воздухе силы «Оси» были беспомощны.

Второе возражение было связано с чрезмерной концентрацией двух германских дивизий в глубине острова – в районе Кальтаниссетты, где на узких горных дорогах и без прикрытия авиации они окажутся настолько уязвимыми для ударов с воздуха, что смогут передвигаться только по ночам.

В этом и состояло противоречие, которое позднее, во время высадки союзников в Нормандии, снова нарушило единство в проведении оборонительных операций. Преодолеть его оказалось невозможно, и оно с самого начала решило судьбу обороняющейся стороны. Единственное, что оставалось, – это либо оборонять побережье жестким фронтом, что нарушило бы все законы ведения войны и закончилось, вероятно, уничтожением оборонительной линии корабельным огнем, либо сохранить главный резерв, который все равно был слишком слаб, чтобы сбросить десант обратно в море после того, как тот захватит плацдарм.