Рональд Лэйнг. Между философией и психиатрией - Ольга Власова Страница 40

Начиная с понятий практики и процесса, Лэйнг указывает, что происходящие в рамках семьи события, действия и т. д. неизменно представляются либо как результат деятельности ее агентов, либо как непрерывные серии не имеющих никакого агента операций. Если происходящее в группе может быть связано с тем, что делают ее агенты, – это практика. Если же то, что происходит в группе, не может быть представлено как результат чьего-то действия и никто не может понять, как это происходит, – это процесс ^[183]. По сути, практика и процесс различаются у Лэйнга по наличию агента ответственности: если кто-то ответствен за происходящее – это практика, если же агент ответственности настолько анонимен и неиндивидуализирован, что его установить невозможно, – это процесс.

Получается, что практика, будучи результатом человеческой деятельности, может быть возвращена к своим первоначальным истокам – осуществляющим ее агентам, их деятельности и ее мотивам и целям. Практика может быть осмыслена и понята. Процесс же так понят быть не может, поскольку агента не имеет. Здесь Лэйнг предлагает два пути. Во-первых, и это его новшество, процесс через социальный факт может быть возвращен к некой идее: «Если идея, к примеру, становится социальным фактом (мои соседи не любят „цветных“), если это просто вещь, то ее интеллигибельность возможна путем поэтапного возвращения вещь → социальный факт → идея → придумавшие ее люди: ее ни от кого не зависящая власть, ее анонимность, ее непонятное авторство интеллигибельны в той степени, что можно выяснить путь ее отчуждения от деятелей» ^[184]. Во-вторых, и тут Лэйнг следует за Сартром, одновременно все происходящее в группе может быть понято и прояснено, может стать интеллигибельным при условии возвращения от процесса к практике, к совокупности индивидуальных практик, от того, что происходит в группе, к тем конкретным действиям агентов, которые ее составляют.

Питер Седжвик, развивая эту идею Лэйнга и стремясь осмыслить с ее помощью его творчество, говорит о том, что идеи практики, процесса и интеллигибельности специфичны для творчества Лэйнга начала 1960-х гг. и отсутствуют в его первой книге. Он подчеркивает, что в «Разделенном Я» психотические симптомы и существование шизофреника понимаются Лэйнгом исходя из фрагментации или раскола «я». Для их осмысления они не включаются в формы практики – в формы коммуникации в пределах группы людей ^[185]. Поэтому ранние работы представляют лишь внутренний план и не предполагают плана внешнего и, можно добавить, разделения на практику и процесс как такового.

Здесь мы наблюдаем перенесение концептов Сартра из пространства истории в пространство семьи. У Сартра при вхождении человека в социальную группу и общество его индивидуальная практика преобразовывалась в практику-процесс и становилась основой исторического процесса и, одновременно, гарантом его интеллигибельности. У Лэйнга практика отдельных членов семьи на уровне семьи как системы оборачивается процессом, но исследовать семью, осмыслить, понять и прояснить ее, сделать ее интеллигибельной можно лишь пройдя путь от семейного процесса к индивидуальной практике, при этом сохранив оба эти элемента, которые существуют лишь в единстве.

Таким образом, эти понятия должны были помочь преодолеть разрыв между процессами семьи как системы и поведением ее агентов – членов семьи. Но здесь есть одна трудность. Дело в том, что, как отмечает сам Лэйнг, каждый из входящих в семью людей, становясь ее членом, претерпевает ряд трансформаций. И здесь на сцену выходят еще два понятия статьи – серия и связка.

В статье 1962 г. Лэйнг разделяет все семьи на два типа: семьи-серии и семьи-связки. Серия – это начальная стадия формирования группы, на которой ее члены разделяют общую цель, но в ее практическом достижении друг от друга не зависят. Члены серии взаимозаменяемы, поскольку в серии не важна качественная определенность, и представляют собой своеобразное отрицательное единство. Они способны сформировать какую-то сырую идентичность на основании интерпретации поведения друг друга или обозначить общую цель их собственного индивидуального поведения. Такой серией является автобусная очередь или группа антисемитов: неструктурированное хаотическое единство. Серия объединена на основании отношения к какому-либо внешнему объекту: автобусная очередь ждет автобуса, антисемиты негативно относятся к евреям. Причем этот внешний объект не обязательно должен существовать в реальности. Главное, чтобы члены серии полагали, что он существует. Автобусная очередь является серией, даже если ожидаемый всеми автобус так и не придет.

Серия, по мнению Лэйнга, характеризуется отчуждением. Она всегда определяет себя как «они» и никогда как «мы», и эти «они» всегда «там», а не «здесь». Привлекая сартрово понимание серийности, Лэйнг поясняет: