Пионеры воздушных конвоев. Малоизвестные страницы войны - Григорий Киселев Страница 40

Распорядок дня в полку в этот период новизной не отличался. После завтрака – построение, затем занятия по изучению американских самолётов. Вечером – кино или офицерский клуб. И если вначале пребывания на американской земле, когда всё было ново, интересно и необычно, это воспринималось нормально, то сейчас непогода всем надоела.

Для инженерно-технического состава работа находилась всегда, а вот лётчикам некуда было себя деть. Они искали, чем бы им заняться или развлечься. Два молодых пилота из эскадрильи истребителей размышляли во время обеда о том, как непогода влияет не только на выполнение боевой задачи, но и портит настроение личному составу. Это были младшие лейтенанты Николай Рыбаков и Борис Колобродов.

– Понимаешь, Боря, – говорил Николай. – В этой ситуации самое противное то, что не только мы прикованы к земле, но и американцы не могут сесть на наш аэродром.

– Что-то я не пойму, а причём тут американцы и их посадки? – спросил Борис.

– Как это причём? – удивился Рыбаков. – Если бы могли принимать самолеты, то сюда мог бы прилететь женский перегоночный полк. С американскими лётчицами было бы веселее пережидать непогоду.

– Да ну тебя, опять ты о женщинах, – отмахнулся Борис.

Друзья закончили обед и, поблагодарив официантку, отправились домой. Они шли по дороге, вдруг рядом с ними затормозил автомобиль. Это был потрёпанный легковой «Ford», за рулём которого сидел американский лётчик-инструктор Майкл Бригс, он обучал их особенностям пилотирования американских истребителей. Майкл был из тех инструкторов, которые владели русским языком.

– Привет, ребята! – окликнул он. – Как далеко путь держите?

– Здравствуй, Майкл, – без энтузиазма ответили они. – Идём домой, куда же ещё?

– А поехали в Фербенкс, погуляете там, посмотрите. А я, сделаю там свои дела и на обратном пути заберу вас.

– Да нет, спасибо, – ответил за двоих Колобродов. – Не можем без разрешения.

– Боря, чего ты опять начинаешь? – возмутился Николай. – Кому мы нужны? Сейчас все будут отдыхать, а к вечеру мы вернёмся, никто и не заметит. Поехали.

И приняв сходу решение за двоих, он сел в машину. Поскольку Борис не мог оставить его одного, то ему пришлось лезть следом. Доехали быстро. В центре города пилоты вышли из машины. Договорившись с Майклом о времени и месте встречи, они зашагали по безлюдной улице. Чувствовали русские пилоты себя несколько непривычно. Чужая страна, чужой город, выезд из гарнизона без разрешения – всё это беспокоило и напрягало.

– Слушай, Коля, зря мы, наверное, ушли. Ты представляешь, что будет, если обнаружат нашу самоволку?

– А с чего ты взял, что обнаружат?

– Может быть, и не обнаружат, просто на душе не спокойно.

– Не переживай, все обойдется. А ты что, в училище не разу в самоволку не ходил?

– Конечно, не ходил, а когда было ходить? Лекции, семинары, самоподготовки, полеты. А ты что, ходил?

– О, у меня даже девчонка была, жила рядом с училищем. Представляешь, я даже успевал к ней сбегать в свободное время, а его было всего-то полчаса после обеда.

Они шли по улице. За большими стеклами витрин лежали аккуратно разложенные продукты и товары. Сознание поражало не столько их изобилие, сколь выкладка. Такого они никогда не видели. Остановившись, продовольственного магазина, они, к своему удивлению, обнаружили, что добрую половину продуктов, выложенных за стеклом, каждый из них видел впервые. Они не только не знали их названий, но даже не предполагали, как это всё едят.

Что касается магазинов, где продавалась одежда, то их витрины поражали своей естественностью. Живущие в них манекены были так правдоподобны, что казалось это живые люди. Просто они околдованы и замерли в самых различных позах. Манекены стояли, сидели, лежали, а одежда на них ладно сидела, подчеркивая особенности фигур. Это были мужчины и женщины, взрослые и дети. Особенно ребят взволновали девушки в купальных костюмах, играющие с мячом на пляже океанского побережья.

– Боря, посмотри какие красавицы! Вот бы сейчас оказаться с ними там, на берегу океана, – ткнул товарища в бок Николай. – Месячную зарплату отдал бы.

– Ух, как тебя разобрало, – рассмеялся Борис. – Девочки же гипсовые. Представляю, кладешь ей руку на колено или еще куда-нибудь, а оно – как ледышка. Да еще и – неживое. И что интересного?

– Эх, Боря! Скучный ты человек. Никакой в тебе нет фантазии. Тут ведь не до хорошего, хоть помечтать, глядя на такую красоту.

Они зашагали дальше, с интересом поглядывая по сторонам, но Николай продолжал свою мысль:

– Нет в тебе полета души, – он помолчал, а затем, уже грустно, без прежнего азарта, сказал: – Хотя, конечно, когда о женщинах не думаешь, жить легче. Но у меня не получается.

Между тем весенний день подходил к концу. Наступили привычные сумерки. На центральной улице зажглись фонари. Витрины магазинов, осветившись изнутри, ярко засверкали, зазывая к себе покупателей. Улицы преобразились. Реклама, призывно лаская взор, мерцающим огнем привлекала к себе внимание.

– Боря, посмотри какая красота! – указал Николай на другую сторону улицы. – Давай подойдем поближе.

Борис посмотрел и рассмеялся. Впереди, на темном фоне двухэтажного здания светился неоновым светом силуэт девушки, которая грациозно изогнулась, демонстрируя свой гибкий стан. В руках она держала бокал шампанского. Над её головой то загорались, то гасли красные буквы: «Strip bar».

– Да, Коля, ты неисправим. Ну пойдем посмотрим, девка действительно хороша. Только непонятно, если там торгуют женским бельем, то причем здесь бокал с шампанским.

– Думаю, что это не белье, – проговорил Николай и уверенно направился через дорогу, увлекая за собой товарища.

Когда подошли поближе, обнаружили, что за стеклом витрины находились два манекена в образе очаровательных девушек. Одна из них блондинка с распущенными до плеч волосами была одета в красное, покрытое ажурными кружевами, бельё. Кроваво-красная, под цвет белья, губная помада ярко очерчивала губы. На ногах были туфельки, тоже красного цвета, на высоченном каблуке, таком тонком, что было непонятно, как этот каблук удерживает женщину и не ломается. Блондинка стояла в такой позе, что каждая частичка её тела притягивала и манила. Другая девушка была брюнетка. Специфический разрез глаз выдавал в ней женщину Востока. Тонкое, полупрозрачное, светло-сиреневого цвета белье приятно оттеняло смуглую кожу. Она сидела в небольшом кресле, закинув ногу за ногу.

Витрина была не яркой. Мягкий, голубоватый цвет создавал за стеклом интимную обстановку. Молодые пилоты стояли и разглядывали эту красоту с замиранием сердца. И вдруг, о чудо! Сидевшая японка подмигнула им, её лицо засветилось в улыбке, открывшей ряд ровных, белоснежных зубов. Она встала и, продолжая улыбаться, поставила одну ногу на кресло, подчеркивая свою стройность и красоту.

Блондинка тоже ожила. Она повернулась к приятелям и, томно закатив глаза, провела правой рукой вдоль бедер, подняла её к груди и осторожно, с каким-то трепетом прикоснулась поочередно к соскам сначала левой, затем правой груди. Одновременно с этим она поднесла к губам указательный пальчик с ярко красным ноготком и медленно облизала его.