Путь слез - Дэвид Бейкер Страница 40

Петер медленно кивнул.

– Ja, сын мой сын, бывал. Бывал, и решение снова навестить его мне не кажется мудрым.

Вильгельм был не в духе для пререканий.

– Петер, – отрезал он, – у нас нет выбора, как только пойти туда и найти пропитание. Скоро праздник урожая и, думается мне, в городе смогут уделить нам от своего изобилия.

Петер вздохнул и не промолчал на язвительный тон мальчика. Напротив, он любвеобильным взглядом окинул утомленные лица паствы. Он грустно посмотрел на их изорванные одежды и опухшие ноги. Всем хотелось есть, многие болели, но в глазах, с которыми он по очереди встречался, еще сохранилась искорка упрямой веры и неизменный свет надежды. Вид столь твердой решимости потряс его до глубины сердца, и Петер вознес тихую молитву за мудрость для себя и защиту для малых сих Старик обратился к Вилу.

– Я беспрекословно подчиняюсь тебе, мой юный господин, но прислушайся к моим словам: этого места следует бояться. Будьте начеку, не расходитесь, и платите высшую дань уважения городскому народу.

Неожиданно сквозь строй протиснулся Георг. Было видно, что такая решимость давалась ему нелегко.

– Могу я сказать?

Вил кивнул.

– В этих землях я не бывал, и, насколько известно мне, здесь не бывал и мой отец. Но я слышал от наших охотников, что места эти опасны для каждого чужеземца. Говорят, что местные бюргеры и магистрат заправляют городом заодно, а люди они злые и порочные. Место это зовут убежищем для законопреступников из окрестных земель, и даже из королевства Франции.

Томас оскалился и с напыщенным видом подошел к Георгу.

– Ежели ты струсил, толстяк, можешь оставаться и поддерживать огонь к нашему возвращению. Уж мне-то вовсе не хочется, чтобы из-за своих переживаний у тебя снова заболело в животе.

Георг покраснел.

– Может быть он и прав, Томас, – вступился Карл.

– Что ж, может быть и прав. Но наш толстяк все равно трус.

Петер ободряюще положил руку Георгу на плечо и обратился ко всем.

– Георг правильно поступил, что поделился своим знанием, и за это мы ему благодарны. Я также осведомлен о темных делах, творящихся здесь, но наши запасы истощились. Мы последуем за Вилом с удвоенной бдительностью.

Буркнув несколько слов и махнув рукой, Вил повел воинов к стене города. Петер настроился на молитву, но едва успел помыслить о первом прошении, как его отвлек Карл.

– Я готов к следующей подсказке.

– Какой подсказке, друг мой? – не понял Петер.

– К твоей загадке.

Старик улыбнулся.

– Уже? Ну что ж, хорошо, вот она:

Песнь дрозда и соловья

По ветру рождена.

Но вот куда, к каким краям

Лететь она должна?

Карл скривил лицо, усиленно раздумывая над словами священника.

– Ach Петер, твоя подсказка чересчур сложна, и я не могу ответить на загадку сейчас.

– Это верно, подсказка не из легких, но какая радость нам от легких загадок? А тебе есть что-либо загадать мне?

Карл задумался, а Мария, которая слушала их разговор, подскочила к Карлу и что-то прошептала ему прямо в ухо.

– Ну, это совсем старая, – отозвался Карл.

Он оглянулся на хвост колонны и подозвал Георга и нескольких других. Когда они все сгрудились возле него, он продолжил.

– У Марии есть для вас загадка: молодого священника послали посмотреть на застолье в аду. Прибыв на место, он увидел, что проклятым душам раздали острейшие вилы в человеческий рост. Изголодавшись, все хотели быстро накинуться на еду, но как они ни старались, никак не могли дотянуться до ртов своими вилами, на которые они наткнули куски мяса. И застолье обернулось проклятиями и драками.

Затем опечаленного священника отвели на небеса, где ангелы предложили обитателям поиграть в ту же самую игру. Небесным жителям раздали такие же вилы для еды, но все они прекрасно насытились хорошим мясом, и за столом пребывали в радости и веселье. Как такое возможно?

Глаза Георга напряженно вдавились в потные щеки, – так усиленно он принялся за разгадку. «Может быть, – представил себе он, – я смогу завоевать дружбу Карла, если отгадаю эти его чертовы загадки. Вот было бы хорошо!» Голова его была еще занята мыслями, когда, не найдя ответа, он оказался у внушительных врат Дюнкельдорфа.