Дмитрий Донской. Куликовская битва и подвиг объединения Руси - Валерий Шамбаров Страница 40

А вот Большому полку приходилось очень туго. Его долбили непрерывными атаками, витязи погибали, их ряды слабели. Ордынцы поняли это. Подтянули свежий кулак конницы. С воем рванулись и пропихнулись прямо к знамени великого князя. Считали, что там и сам Дмитрий Иванович. В свирепой сече полегли дружинники государя. Свалился, истекая кровью, боярин Миша Бренок в государевых доспехах. Татары подрубили древко знамени, оно упало. Но у русских это не вызвало ужаса, паники. Наоборот, упавшее знамя будто позвало их на выручку. Они взорвались яростью, кинулись с разных сторон на прорвавшихся татар, искрошили и вышвырнули их. Знамя с иконой Христа снова поднялось над полем…

Но хуже всего было полку Левой руки. Дмитрий Иванович и его воеводы угадали. Именно здесь Мамай наметил проломить русский строй. Передвинул сюда лучшие войска, посылал подкрепления. Здесь росла гора мёртвых тел. А боеспособных русских ратников оставалось всё меньше. Они изнемогали от усталости. Поредевший строй полка стал прогибаться, пятиться. Ордынцы заметили это, бросили в атаку свежие силы.

Но ведь и Дмитрий Иванович это предусмотрел. Сзади изготовился Запасной полк. А в соседней роще ждал Засадный полк. Каково было ему смотреть на гибель товарищей? Мимо рощи тянулись в тыл раненые, оглушённые. Князь Владимир нетерпеливо хватался за рукоять меча. Чего ждём, когда всех наших перебьют? Но опытнейший воевода Боброк сдерживал его. Нет, надо ещё выждать… Он знал: самый выгодный момент для удара – последний. Пускай неприятели расслабятся. Пусть почувствуют, что они уже победили. Вот тут и ошеломить, обрушиться внезапно!

Наконец, остатки полка Левой руки не выдержали. Покатились назад – мимо спрятавшихся в засаде дружин. За ними хлынули враги. Ликовали, орали. В русской железной стене образовалась дыра! Самое трудное позади! Теперь окружать, громить! Лавина ордынцев безоглядно гналась за отступающими – рубить и добивать. Мчалась мимо засады… Боброк кивнул: «Теперь пора, княже!»

Запели боевые трубы. Затрепетали на ветру развёрнутые стяги. Полк отборной конницы вылетел из леса. Вонзился сбоку в сплошную массу неприятелей, расшвыривая её. Ордынцы ошалели, заметались. Не понимали, что происходит. Они ведь уже почти победили – и вдруг… Другие русские командиры услышали трубы Владимира Андреевича. Навстречу прорвавшимся татарам уже выдвигался Запасной полк. Принял в свои ряды уцелевших воинов полка Левой руки и бросился в контратаку.

Потрёпанный Большой полк напрягся из последних сил – и тоже пошёл вперёд. Андрей Ольгердович больше не останавливал полк Правой руки. Наоборот, командовал: бей, громи! А конница Владимира Андреевича, будто единый стальной меч, врубалась всё глубже в полчища ордынцев. Среди них раздавались вопли: русские сзади! К ним подошла новая армия! Они нас обманули!

К Мамаю скакали гонцы с разных концов поля. Но сообщали одно и то же: его подчиненные отступают, бегут! Властитель послал в битву резервы. Их возглавил сам хан Мухаммед Булак. Ему было всего 18 лет, и настоящей власти у него никогда не было, правил за него Мамай. Однако теперь он решил – пускай хан на коне воодушевит своих воинов. Хотя сам он растерялся. Происходило что-то непонятное! Совершенно необъяснимое, сверхъестественное! Ведь у него была бесчисленная армия! Она должна была захлестнуть русских, как море. Но его море разбилось о несокрушимые скалы! И катится назад!

Появление хана со свежими отрядами тоже не помогло. Русские сшибали эти отряды. Приближались к холму, где находился Мамай. Он приказал построить линию обороны из телег обоза. Но уже и сам чувствовал – всё пропало. А рисковать жизнью он не желал. Слуги начали сворачивать шатры, подвели к повелителю коня. Татарские воины заметили – Мамай уносит ноги. Это подхлестнуло тех, кто ещё пытался драться. Тут уж во вражеской армии рухнул всякий порядок. Побежали кто во что горазд. Где-то в мешанине смерть настигла и Мухаммед Булака. Татары удирали в таком ужасе, что даже не заметили, где и как погиб их хан.

В летописях эту битву не случайно назвали «Мамаево побоище». Потому что ордынцам устроили именно побоище. У Засадного и Запасного полков кони были ещё свежими, не уставшими. Они гнались и рубили врагов 40 километров. Но Владимир Андреевич поручил командовать помощникам, а сам вернулся. Он очень волновался – что с братом? Ведь государь уходил в Передовой полк. Там полегло большинство воинов. А приближалась ночь. Если Дмитрий истекает кровью, как найдёшь его в темноте? Владимир велел трубить в трубы, собирал к себе людей. Расспрашивал их, обещал награду за любые сведения о брате.

Некоторые видели, как великий князь рубился в самом начале сражения. Как у него ранили коня, и он пересел на другого. Потом отбивался сразу от четверых татар. Видели, как он брёл пешком, шатался от ран. Дмитрия Ивановича искали. Осматривали груды мёртвых тел, наваленных по полю. Государя обнаружили на опушке рощицы под срубленной берёзкой. Кто-то помог дойти и подрубил деревце, замаскировал его ветками. Великий князь был без сознания, доспехи в дырах и вмятинах. Брата он поначалу не узнавал. А Владимир, захлёбываясь слезами, сообщил ему: «Наша победа!»

Серьёзных ран у Дмитрия Ивановича не нашли. Но всё тело было избито. Видимо, его сильно оглушило ударами по шлему (это называется контузия). Постепенно он приходил в себя. Вместе с братом радовались, обнимали уцелевших друзей. Они ещё не знали, что о Куликовской битве на Руси будут помнить в веках. Деды будут рассказывать о ней внукам. Те – своим детям и внукам. О ней будут писать летописи. Будут сочинять народные сказания, как былины про сказочных богатырей. И сами князья ещё не знали, что превратились в народных героев. Что Дмитрия Ивановича отныне будут называть Донским, Владимира Андреевича – Храбрым.

Перед битвой. Художник С. М. Харламова

Поединок Пересвета с Челубеем на Куликовом поле.

Художник М.И. Авилов

Куликовская битва.

Художник П. В. Рыженко.

Куликовская битва. Художник С.Н. Присекин

Русские воины после битвы. Художник С.Н. Присекин