Горцы Северного Кавказа в Великой Отечественной войне 1941-1945. Проблемы истории, историографии и источниковедения - Евгений Кринко Страница 4

С 1990-х гг. берет начало современная российская историография проблемы. Начало новому этапу в развитии отечественной исторической науки положили общественно-политические и экономические перемены, происходившие в стране во второй половине 1980-х гг. Однако в историографии рассматриваемой проблемы, как и Великой Отечественной войны в целом, они сказались несколько позже. Сам переход к новому этапу в развитии историографии носил постепенный характер, поскольку требовалось время для определенного переосмысления, отказа от прежних догматизированных положений.

Отсутствие кардинальных перемен в работах большинства профессиональных историков во второй половине 1980-х гг. было особенно заметно на фоне публицистики, активно пересматривавшей многие вопросы советской истории, включая и судьбы горцев Северного Кавказа в период Великой Отечественной войны. При этом пересмотр взглядов нередко выражался в изменении прежних оценок на противоположные. В результате сложилось эмоционально-критическое направление в изучении истории Великой Отечественной войны, акцентировавшее внимание только на негативных ее сторонах, которым раньше не находилось места в советских исторических трудах.

Впрочем, в региональной историографии достаточно сильно сказывалась и обратная тенденция: попытки критического переосмысления прежних выводов зачастую воспринимались как стремление «опорочить, принизить величие и значение победы советского народа». На характер научных дискуссий оказывало существенное влияние «политическое противостояние защитников и противников советского строя»¹⁹. В значительной степени содержательный переход к новому этапу определялся рассекречиванием документов и расширением доступа исследователей к источникам в начале 1990-х гг. Расширение научных контактов с зарубежными исследователями и публикации их работ в России также сыграли свою роль в формировании новых представлений по проблеме.

Противоречивый процесс переосмысления истории Северного Кавказа в годы Великой Отечественной войны отразило проведение международных, всероссийских и региональных научных конференций, многие из которых были приурочены к очередным годовщинам Победы и другим юбилейным датам²⁰. Нередко на одной и той же конференции непримиримая критика в адрес «фальсификаторов войны» соседствовала с призывами к переоценке ее истории, а утверждения о дружбе народов, нерушимом союзе рабочих и крестьян – с описанием противоречий в духовной жизни страны, поиском причин и истоков коллаборационизма в довоенном развитии советского общества. Рассматриваемая в качестве важного фактора консолидации общества, Победа в войне во многом продолжает сохранять свой сакральный характер, а различные табу осложняют работу исследователей.

Развитие современной историографии сопровождается постепенным расширением круга рассматриваемых вопросов, комплекса используемых исследователями источников. Вопросы истории горцев Северного Кавказа в годы Великой Отечественной войны затронуты в ряде новых обобщающих трудов²¹. В 1990—2000-х гг. на материалах Северного Кавказа периода Великой Отечественной войны было защищено двадцать докторских диссертаций, а количество кандидатских диссертаций и опубликованных монографий превышает их в несколько раз. Наряду с историками старшего поколения проблему участия горцев Северного Кавказа в войне разрабатывают десятки молодых исследователей, но процесс смены поколений проходит не всегда безболезненно как в профессиональном, так и в социально-психологическом отношении.

Для современного этапа в развитии историографии проблемы характерен плюрализм мнений, оценок, подходов. Немало новых обобщающих работ практически повторяют прежние оценки²². Другие исследования переосмысливают на новой источниковой базе прежние положения советской историографии. Третьи интерпретируют события военного времени в русле зарубежной и эмигрантской традиции, ранее резко критиковавшейся советскими историками.

Немало внимания уделяется проблемам взаимоотношений власти и общества на материалах северокавказских автономий в 1941–1945 гг. в работах Г.Х. Азашикова, Т.М. Баликоева, М.М. Ибрагимова, А.Д. Койчуева, Е.М. Малышевой, И.З. Хатуева, Т.Т. Худалова²³. Исследователи выявляют допущенные советским руководством ошибки и просчеты, нанесшие ущерб развитию межэтнических отношений. М.Х. Шебзухов указал, что деятельность партийных организаций автономий в целом была направлена на обеспечение победы в войне, однако методы их работы оставались административно-управленческими, нередко замыкались лишь на протокольных формах. Партийные комитеты «верили в магическую силу пленумов, собраний, партийных активов»²⁴. Деятельность местных Советов и комитетов обороны Северного Кавказа рассмотрена в докторской диссертации H.A. Чугунцовой и других исследованиях²⁵.

Массовому сознанию населения региона, различным формам помощи северокавказских народов фронту, развитию печати в военное время посвящены специальные диссертационные исследования²⁶. Постепенно в историографии находят отражение представления о сложности и противоречивости массового сознания военного времени. Впервые подвергнуты анализу психологические аспекты войны, сложность и неоднозначность процесса формирования образа врага у жителей региона.

Новые исследования посвящены социально-экономическому развитию северокавказских автономий в военные годы. В.Х. Магомаев, В.А. Селюнин и другие историки привели новые сведения о выполнении и перевыполнении производственных планов в промышленности и сельском хозяйстве региона²⁷. Однако порой о новизне исследований свидетельствуют лишь их названия, а текст во многом дублирует содержание работ предыдущих лет.

Наиболее полный анализ деятельности местных органов власти по обеспечению жителей северокавказских автономий продуктами и предметами широкого потребления, улучшению жилищных условий и коммунальных услуг, работе системы здравоохранения и образования предприняли Н.А. Чугунцова и Е.В. Панарина²⁸. В то же время авторы ряда работ придерживаются традиционных оценок участия молодежи северокавказских автономий в Великой Отечественной войне²⁹. Значительно больше внимания стало уделяться роли женщин³⁰, интеллигенции³¹ в событиях военных лет. В частности, в работах Ю.А. Болдырева переосмысливается влияние партийно-государственных структур на художественную культуру³².

Трагизм эвакуации населения, имущества, оборудования, скота с территории Северного Кавказа летом 1942 г. на основе анализа рассекреченных документов раскрыл пятигорский исследователь С.И. Линец. Главной причиной срыва эвакуации он назвал запоздалые решения центральных государственных и военных ведомств о вывозе скота и имущества, отсутствие заранее проработанных планов эвакуации у местных руководителей, на действиях которых «негативно сказывались также боязнь быть обвиненными в паникерстве и трусости»³³. По мнению исследователя, местные руководители не сумели в должной мере справиться с данной задачей из-за грубых просчетов в определении сроков эвакуации, острой нехватки времени и транспорта, отсутствии связи с военным командованием и своевременных решений центральной власти.

В условиях отказа от единой марксистской парадигмы исторических исследований многие историки обратились к позитивистскому (точнее, неопозитивистскому) методу исследования, считая своей задачей воссоздать историю «как это в действительности было», опираясь непосредственно на документы и отказываясь от каких-либо общетеоретических концепций. Однако чрезмерное доверие документам привело к тому, что все реже стали задаваться вопросы «о том, почему это было написано и что оно вообще обозначает»³⁴. Постепенно в историографии формируется убеждение в том, что добиться серьезных сдвигов в изучении военной темы возможно лишь при обращении к современным исследовательским методам.