Под стягом Москвы. Войны и рати Ивана III и Василия III - Владимир Волков Страница 4

В 60-х годах XV века общая обстановка на границах вынуждала московского государя форсировать силовое решение конфликта с Казанью, временами (в 1467–1469, 1477–1478, 1485, 1486 и 1487 годах) выливавшегося в настоящие русско-татарские войны.

Уже первый поход воевод Ивана III, в какой-то степени задевал интересы Казанского ханства, ибо нацелен был на подвластных волжским татарам черемисов.

Вступив на престол 17 марта 1462 года, после смерти отца – Василия II, великий князь отправил своих воевод, Бориса Федоровича Кожанова и Бориса Матвеевича Слепого Тютчева, на Черемисскую землю и Великую Пермь. С ними выступили устюжское, вологодское и галицкое ополчение. Описывая этот поход, автор Архангелогородского летописца рассказал, что «шли воеводы мимо Устюг[а] к Вятке, а по Вятке вниз, а по Каме вверх в Великую Пермь» ^[20]. Результаты экспедиции остались неизвестными, но по реакции противника можно судить, что она удалась, так как «того же лета рать черемисская с тотары казаньскими (!) приходили на Устюжъскии уезд, на верх Югу реки, на волость на Лоху, повоивали, в полон повели много руских голов». Но устюжане смогли настичь нападавших, побить их, «а полон назад отполонили» ^[21]. В несколько более сжатом виде о походе Кожанова и Тютчева и ответном нападении черемисов на Верхоужье сообщается во второй редакции Устюжского летописца и Летописце Льва Вологдина. Единственным отличием их от Архангелогородского летописца является указание на боярский чин Бориса Кожанова ^[22].

Поход 1462 года, как и другие операции первого периода правления Ивана III, был осуществлен еще в условия старой, «устоявшейся военной системы» силами земского ополчения северорусских городов «с вероятным участием служилых людей и во главе с воеводами великого князя». Из сообщений летописцев совершенно ясно, что поход совершался по рекам, на кораблях. Пройдено оказалось в общем счете не менее 1000 верст ^[23].

* * *

Начало полномасштабным войнам с Казанью было положено в 1467 году, во время очередного династического кризиса в этом татарском юрте. Русское правительство решило вмешаться во внутренние дела ханства, чтобы поддержать династические права на казанский престол Касима, одного из сыновей хана Улуг-Мухаммеда. За пять лет до этого, в 1452 году, он был изгнан своим старшим братом Махмудом (Махмутеком; в русских летописях – Мамутяком) и укрылся в русских владениях. Именно на выделенных Василием II беглому чингизиду землях на реке Оке возникло Касимовское ханство, находившееся в полной вассальной зависимости от Москвы. Центром этого анклава стал Городец-Мещерский, вскоре (в 1474 году) переименованный в честь обосновавшегося в нем хана в Касимов. Новое удельное ханство на Оке стало местом поселения представителей знатных татарских родов, по тем или иным причинам покинувшим свои родные улусы. На протяжении XV–XVI веков касимовские «царевичи» и мурзы постоянно использовались московскими государями при осуществлении планов завоевания соседних татарских ханств, привлекались к участию в боевых действиях на западных и северо-западных рубежах.

С точки зрения Ивана III, удобный момент для вмешательства в казанские дела наступил в 1467 году, когда умер правивший в Казани старший сын Махмуда (Махмутека), бездетный хан Халиль, и на престол взошел его младший брат Ибрагим (Обреим). Часть казанской знати во главе с князем Абдуллой-Муэмином (Авдул-Мамона), недовольная новым «царем», решила в противовес Ибрагиму поддержать права его дяди Касима ^[24] и пригласила изгнанника вернуться на родную землю и занять ханский трон. Осуществить это предприятие претендент мог только при военной поддержке великого князя Ивана III, которая и была ему оказана.

14 сентября 1467 года русское войско, выделенное в помощь Касиму, выступило в поход на Казань. Командовали ратью один из лучших воевод великого князя Иван Васильевич Стрига Оболенский и незадолго до этого перешедший на московскую службу тверской полководец князь Данила Дмитриевич Холмский. Сам Иван III находился с резервными войсками во Владимире, откуда, в случае неудачи похода, мог прикрыть значительную часть русско-казанской границы ^[25]. Предчувствие не обмануло московского князя. На переправе в устье реки Свияги Касим и русские силы были встречены большим казанским войском и вынужденно остановились на правобережье Волги. Воеводам оставалось ждать «судовую рать», двигавшуюся на помощь по рекам Клязьме, Оке и Волге, но она так и не успела до морозов подойти на помощь войску Стриги Оболенского и Холмского. Попытка заманить на свой берег и захватить татарские речные корабли также не удалась. Поздней осенью 1467 года русские полки вынуждены были начать отступление к границе. Оно оказалось тяжелым – «истомен же бе путь им, поне же бо осень студена бе и дождева, а корму начат не оставати» ^[26].

В ожидании ответного нападения казанских отрядов Иван III приказал готовить к обороне пограничные города – Нижний Новгород, Муром, Галич и Кострому, разослав туда свои заставы. Действительно, зимой 1467/1468 года татары напали на хорошо укрепленный еще в годы противоборства Василия II с Юрием Звенигородским и его детьми Галич. Однако большая часть своевременно извещенного местного населения, привычного к нападениям врагов, успела укрыться в городе. Галичане вместе с подоспевшей им на помощь лучшей частью московского войска – «двором великого князя» – под командованием князя Семена Романовича Ярославского не только отбили нападение, но и совершили ответный лыжный поход на черемисов (марийцев), земли которых входили в состав Казанского ханства. Русские полки в конце похода находились всего в дне пути от татарской столицы, «повоеваша всю ту землю». Вернулись они к празднику Крещения Господня – 6 января 1468 года ^[27].