Александр Македонский - Поль Фор Страница 4

Книгу Александр Македонский - Поль Фор читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!

Александр Македонский - Поль Фор читать онлайн бесплатно

Александр Македонский - Поль Фор - читать книгу онлайн бесплатно, автор Поль Фор

Однако стоило Александру умереть и превратиться в набальзамированный труп, как в воображении потомства его скрыло от глаз еще большее число масок. Всякий народ, даже всякий рассказчик почитал себя обязанным толковать тени, пробегавшие по этому бесстрастному лицу, которое можно было наблюдать на изваянном из хрусталя смертном ложе, под сводами небольшого мавзолея в Александрии до самого конца язычества. Для Птолемеев и их придворных это был живой бог, сын и дальний потомок богов. Его присутствие было гарантией законности и авторитета новой династии, тридцатой по счету в Египте. Отсюда — двойственная и неясная ситуация, наблюдаемая нами ныне.

Для Арриана из Никомедии, который около 140 года н. э. писал свой «Анабасис» или «Поход Александра» к глубинам Азии, «Птолемей и Аристобул более достойны веры: Аристобул потому, что проделал кампанию с Александром, а Птолемей — потому, что не просто следовал за ним, но потому, что такой царь, как он, больше кого-либо другого постыдится лгать. А поскольку писали они уже после смерти Александра, они не были связаны каким-либо обязательством, и никакая нужда в деньгах не побуждала их к искажению действительности» (I, 1, 2). Неплохое определение объективности — или изящный софизм, дошедший до нас из середины II века н. э., явившегося свидетелем возрождения греческого риторического искусства! «Это произнес и даже записал царь по божественному праву; таким образом, это правда».

Но для толпы, для человека улицы, для путешественника, в глазах которого Александр — это преставившийся бог, или полубог, за двенадцать лет покоривший мир, все становится возможным, — даже за пределами реального, чувственно воспринимаемого и осязаемого. Немногочисленные македонские солдаты, избежавшие парфянских и скифских стрел, пережившие ужасы пустынь и морских глубин, повествуют о своих любовных похождениях, о покоренных ими вавилонянках и персеполянках. Нет нужды прибегать к услугам какого-нибудь Клитарха, чтобы уложить в постель к Александру всех азиатских царевен, в том числе и амазонских… даже тех, которых никогда не было на свете. Ему приписывают даже то, что было лишь замыслом или мечтой, — покорение Аравии, завоевание Запада, всемирное царство, усвоение всей мудрости, и это происходило в то время, когда диадохи, наследники, буквально рвали друг друга на части; тогда-то и получили хождение всякого рода вымыслы: тенденциозные мемуары, анонимные сочинения, подложные письма, вымышленные посольства (такие, как посольство римлян, якобы явившееся в Вавилон), рассказы о вымышленных путешествиях (паломничество Александра в Иерусалим). Все великие завоеватели, от Пирра и до Марка Аврелия, которые, будучи не в состоянии сохранить трезвость мысли и вдохновляясь идеей всемирного господства, внесли свой вклад в создание нового образа Александра. «Роман об Александре» (если быть точным, «Книга о достославных деяниях и жизни Александра»), безосновательно приписываемый Каллисфену, начал писаться в людских умах и сердцах с самого начала эллинистической эпохи3.

И все же образ Царя царей, который возник у нас благодаря этому роману, не более неправдоподобен, чем тот, которым мы обязаны кисти Птолемея и Аристобула. Правдоподобие — не критерий истины. Я не понимаю, почему мы считаем правдивой одну-единственную неясную картину, созданную этими писаками, и ложными — все яркие и живые портреты последующих поколений. Всякая эпоха имеет право на собственное представление об истории. Быть может, это же относится и ко всякой стране. Хотя книга Клитарха входила в программу преподавания во всех школах Италии по крайней мере до конца I века, римляне, весьма ревностно относившиеся к своему величию, вволю чернили образ македонского царя, подчеркивали его преступные деяния, ставили под сомнение его военные заслуги, отказывали во всякой действенности македонской фаланге. Или же они старательно фиксировали баснословные утверждения, содержащиеся у исследователей Азии, сопровождавших Александра или прибывших туда вслед за ним — Онесикрита, Даимаха, Мегасфена. Они не принимали во внимание того, что люди эти всего лишь переводили персидские или индийские тексты либо отыскивали доказательства того, что действительность способна превзойти всякую фантазию, как это видно из их сообщений о пигмеях и циклопах, о поразительных способностях факиров, о добывающих золото муравьях, о первобытных племенах. Позитивистский дух Запада отвергал как неумеренную лесть в отношении властелина, так и читательскую страсть ко всему чудесному. Даже честный Курций Руф4 (возможно, бывший консулом в 43 г.) счел себя обязанным заявить: «Я записываю более, чем верю сам» («История», IX, 1, 34), причем было это за целое столетие до того, как Лукиан посвятил подобным россказням два трактата5.

Я не настаиваю на их истинности. Однако они обнаруживают состояние ума, представление о человеке, которое достойно того, чтобы занять свое место в историографии Александра. Тем более что мы, даже против желания, уже в конце XX века, восхищаемся им куда больше, чем того желали авторы «Романа об Александре» от Юлия Валерия до Ламбера из Шатодёна, авторы стольких александрийских стихов. Мы видим его иначе, нежели его собственные современники. Мы всегда называем его «Великим», и горе тому, кто осмелится сказать, как некоторые современные критики, что это был всего лишь человек, как и прочие, со своими слабостями и родимыми пятнами! Нельзя забывать о запретах, связанных с тем, что сделалось священным. Последующие поколения героизировали и даже обожествили Александра. Они сделали из него персонаж эпоса (в античности насчитывалось по крайней мере шесть «Александриад»), бессчетного числа романов, героя апофеоза, чьи приключения изображены на миниатюрах христианского, мусульманского и даже монгольского Средневековья, а также высечены в камне соборов.

Не обращаться к таким свидетельствам, как Псевдо-Каллисфен, согласно которому Александр являет собой воплощение мудрого и добродетельного принца, значило бы предать историю. Пятьдесят поколений людей после Псевдо-Каллисфена были столь несокрушимо убеждены в том, что этот молодой человек являет собой образец мужества и благочестия, что стало почти невозможно настаивать на обратном, особенно в эпоху, когда уже и комиксы превозносят героя. В конце концов биограф, как и романист, отождествляет себя со своим героем и всегда раскрывает нам лишь одну какую-то сторону, грань Человека. Как говорят священные индийские тексты, мудрец и герой являются порой аватарами, воплощениями божества в человеческом образе. Одно из таких воплощений — яркий образ Александра в ряду прочих прославленных имен: образ витязя, короля-паладина.

Хотя мы не в состоянии достоверно и окончательно установить день, когда появился на свет Александр III Македонский, а также то, что он совершил от своего рождения, 6 (?) октября 356 года, до смерти, последовавшей 10 июня 323 года до н. э., то по крайней мере сравнивая немногое, что известно о его деятельности, с тем, что сохранили в памяти и прославили последующие поколения, мы можем составить представление о том, кого же человечество склонно признать «великим человеком». И хотя современные критики, начиная с Сен-Круа, пытаются совлечь с Александра роскошные одеяния, в которые облачила его традиция, рассеять воскуряемый ему фимиам, так и застилавшие его миазмы, биографы, пускай всего лишь из сочувствия, продолжают твердить, что он гений, исключительная личность, напоминая о его несравненной судьбе и рискуя приписать ему идеальные качества героя иного, своего времени. Для Дройзена он романтик, для Ницше — сверхчеловек, для Крафта — рационалист, Тарн же видит в нем духовного предтечу Лиги Наций. Я настаиваю на том, что эти образы завоевателя, «увлекшего за собой все сердца», столь же истинны, как и те, что оставили нам античность, Средние века и эпоха Людовика XIV. Или те, которые могут одновременно создать, глядя на один и тот же пейзаж, разные художники. Обреченные воспринимать лишь кажимость и жить исключительно становлением, мы прекрасно знаем, что «увековечивающее» искусство — это всего лишь индивидуальное выражение коллективной веры. И я сочту истинной удачей предлагаемого «альбома», если мне удастся представить вам ряд художественных образов, а не клише.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы

Comments

    Ничего не найдено.