Генерал Абакумов. Всесильный хозяин СМЕРШа - Олег Смыслов Страница 4

«Вот некоторые легкомысленные люди и офицеры, даже большие офицеры, думают и даже говорят, что мы, мол, окончим войну в три месяца. Вздор и вредный вздор. Противник «сурьезный». Его нахрапом не возьмешь. Война будет на измор. Воюет народ с народом. В таком разе, что же самое главное? Самое главное — это поддержать дух народа. Только в его стойкости или, как мы говорим, в коэффициенте сопротивляемости, залог успеха. Вообще говоря, коэффициент сопротивляемости для русской армии высок. Но сопротивляемость армии и сопротивляемость народа в его целом не одно и то же. Армия есть производное от народа и потому, в конечном счете, решает сопротивляемость народа. Повторяю: самое главное — надо поддержать дух народа». Но дух поддержать оказалось нечем. Уже в мае 1915 г. центрально-европейские державы развернули широкое наступление, и фронт был прорван. В результате Литва, Галиция и Польша перешли под контроль государств германо-австрийского блока. При этом вынужденное сосредоточение всей промышленной деятельности на военном производстве разрушало внутренний рынок (более 80 % заводов России были переведены на военное производство). Промышленность не удовлетворяла нужды гражданского населения.

За несколько месяцев в тылу образовался дефицит промышленных товаров. Крестьяне сократили поставки в города.

В России воцарилась инфляция и дефицит. С 1914 г. по январь 1917 г. цены на основные товары поднялись в четыре— пять раз.

Заработная плата не поспевала за их ростом. Условия жизни людей ухудшались. С каждым годом росло число бастующих. В 1915 г. — 560 тыс., в 1916 г. — 1100 тыс. Под воздействием военного и экономического кризиса 1915–1916 гг. множились различные комитеты. Все шло к революции.

В феврале 1917 г. власти Петрограда решили ввести карточную систему, и перед пустыми прилавками вспыхнули беспорядки. И если 23-го в международный женский день прошла мирная демонстрация, то 24-го забастовали все заводы. С красными флагами и «Марсельезой» рабочие шли к центру города, где произошло несколько жестоких столкновений с конной полицией.

В воскресенье 26-го к центру города двинулись колонны рабочих. По ним открыли огонь офицеры, так как солдаты стрелять отказались. Более ста пятидесяти человек были убиты. Тогда в ночь с 26-го на 27-е солдаты трех гвардейских полков взбунтовались против своих командиров из-за расстрела мирной демонстрации. А на следующий день демонстранты, побратавшись с солдатами, захватили Арсенал (40 тыс. винтовок), некоторые здания и направились к Зимнему.

Через несколько минут после того как туда вошел Павловский полк, над крышей дворца было установлено красное полотнище. Керенский приветствовал восставших в Таврическом дворце, где в одном из залов был создан Совет рабочих депутатов как штаб революции. А Государственная дума образовала Комитет по восстановлению порядка и связям с учреждениями и общественными деятелями. К концу дня 27 февраля Милюков объявил совету, что Дума «взяла власть». И совет во имя сохранения единства в борьбе против самодержавия отступил.

Николай II, информированный о положении, приказал генералу Иванову восстановить порядок в Петрограде, но войска, узнав, что весь столичный гарнизон перешел на сторону революции, отказался повиноваться. Царь только вечером 1 марта узнал о победе революции.

По данным А.И. Деникина, жертвы первых дней революции в столице были невелики: «регистрация Всероссийского союза городов определила их для Петрограда общим числом убитых и раненых в 1443, в том числе воинских чинов — 869 (офицеров 60)».

2 марта Временный комитет членов Государственной думы объявил о создании Временного правительства (князь Львов, Милюков, Гучков, Коновалов, Мануйлов, Терещенко, Львов, Шингарев, Годнев, Керенский). В этот же день Николай II, после получения телеграмм от командующих фронтами с пожеланием отречься от престола, в 15 часов в Пскове передал манифест, в котором говорилось: «В эти решительные дни в жизни России сочли мы долгом совести облегчить народу нашему тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы и в согласии с Государственной Думой признали мы за благо отречься от престола Государства Российского и сложить с себя верховную власть.

Не желая расстаться с любимым сыном нашим, мы передаем наследие наше брату нашему великому князю Михаилу Александровичу, благословляя его на вступление на престол Государства Российского.

Заповедаем брату нашему править делами государственными в полном и ненарушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях на тех началах, кои будут ими установлены».

Тем не менее народ требовал провозглашения республики. Член Государственной думы С.И. Шидловский в своих мемуарах, которые издал в Берлине в 1923 г., вспоминал: «Михаил Александрович жил в Гатчине, никакого участия во всем происходившем не принимал и, как известно было лицам, мало-мальски его знавшим, всемерно уклонялся от вмешательства в какие бы то ни было дела государственные, всецело предавшись конскому спорту.

Он был приглашен председателем думы в Петроград. Рано утром на Миллионную, в квартиру князя Путятина, выехал временный комитет Государственной думы, и только что прибывший глава Временного правительства князь Львов, и там состоялось свидание с великим князем.

Началось обсуждение вопроса о занятии престола. Михаил Александрович, как и нужно было ожидать, встал, что называется, на дыбы и ни за что не соглашался занять престол при каких бы то ни было условиях, отпрашиваясь от этого всеми силами (…) После долгих споров и рассуждений, которому из двух решений отдать преимущество, великий князь просил дать ему время обдумать свое решение и удалился во внутренние комнаты, пригласив с собой Родзянко и князя Львова.

Совещание их продолжалось около часа. По истечении которого Михаил Александрович вышел и объявил свою волю принять престол только в случае желания Учредительного собрания.

После этого временный комитет уехал в Таврический дворец, и у великого князя осталось всего несколько человек для составления текста манифеста. Таким образом закончилось царствование в России династии Романовых».

Было это 3 марта 1917 г.

* * *

Удивительно, на новый 1917 г. в ресторанах требовали вина и водки, цена которых колебалась от 50 рублей до 100 за бутылку.

Популярный «Веселый уголок» наторговал в новогоднюю ночь на 38 000 рублей. За кусок мяса филея на пятерых платили 80 рублей, за стерлядь на восьмерых — 180 рублей. За поездку в «Яр» или в «Стрельню» извозчикам платили от 50 до 75 рублей, а парным от 100 до 150. В результате на встречу Нового года москвичи оставили в ресторанах не менее 1 миллиона рублей. Люди гуляли как в последний раз, словно чувствовали приближение развязки.

3

Московский агент пароходства «Самолет» Н.П. Окунев оставил нам увлекательную картину московской жизни времен революции в своих дневниках.

Вот что он записал 1 марта 1917 г.:

«В первом часу дня пошел «куда все идут», т. е. к Думе. И начиная еще от Лубянской площади, увидел незабываемую картину. По направлению к Театральной и Воскресенской площадям спешили тысячи народа обоего пола, а в особенности много студентов и учащихся. С высоты от Лубянского пассажа вдоль к Охотному ряду темнела оживленной массой, может быть, стотысячная толпа. И между пешеходами то и дело мчались в разных направлениях грузовые и пассажирские автомобили, на которых стояли солдаты, прапорщики и студенты, а то и барышни, и, махая красными флагами, приветствовали публику, а те в свою очередь, восторженно кричали им «Ура»».