Конрад Аденауэр - немец четырех эпох - Всеволод Ежов Страница 4

Семье пришлось пережить потрясение. Заболела шестимесячная Элизабет. Врачи долго не могли определить болезнь. Наконец установили — менингит. Пожилой доктор — друг дома — не скрыл правды.

— Если девочка останется жить, — тихо говорил он, опустив глаза, — то будет слабоумной.

Все были в трансе. Вечером отец сказал, что надо помолиться за Элизабет. Он, мать и дети опустились на колени. Отец произнес:

— Господь Бог, возьми ребенка к себе. Убереги его от ужасной судьбы — жить на свете без разума.

Дети замерли. Мать вскочила на ноги, закрыла лицо руками и выбежала из комнаты. Элизабет умерла через два дня.

Этот случай Конрад Аденауэр вспоминал всю жизнь как самый тяжелый эпизод своего в общем спокойного детства.

Религиозное воспитание не превратило Конрада в святошу. Жизнь, практика заставляли временами закрывать глаза на христианские догмы, особенно если это требовалось для дела. Разумность и рациональность поступков Конрада проявлялись с детских лет. В его ранних фотографиях угадывалось отсутствие внутренней напряженности и страстей, вместе с упорством, выдержкой и самообладанием. И что примечательно, католическая вера в семье никогда не обращалась во враждебность к другим религиям. Терпимость к протестантству сыграла позднее важную роль в деятельности Аденауэра-политика.

Аденауэры жили дружно. Отношения между родителями и детьми, старшими и младшими отличались уважительностью и любовью, постоянной готовностью помочь советом и делом. Осенние каникулы родители проводили с детьми у друга детства отца в небольшой деревне недалеко от Бонна. Все работали по разным сельским надобностям, радовались природе, заряжались бодрым духом здорового крестьянского быта.

В народной школе и потом в Апостольской гимназии Конрад учился старательно и легко. Он не был первым учеником, но всегда входил в число пяти-шести лучших. Особенно хвалил его учитель немецкого. Он ставил в пример его сочинения: они были кратки, с хорошей и ясной композицией.

Отношения с товарищами по школе складывались ровные, доброжелательные. Он пользовался уважением, ибо охотно давал списывать задания из своих тетрадей. Особенной дружбы Конрад не заводил. Исключение являл Ильдефонс Хервеген. Дружба с ним сохранилась на долгие годы. Хервеген стал потом настоятелем католического монастыря Мария Лаах и во времена нацистов оказал важную помощь скрывавшемуся Аденауэру.

Конрад много читал. Как и большинство детей, он прошел через леса и прерии с Кожаным Чулком, изучал морские глубины с капитаном Немо. Ф. Купера и Ж. Верна буквально глотал.

В школе преподавал историю учитель, который дружил со знаменитым археологом Шлиманом и не раз ездил к нему на раскопки Трои. Учеников, проявлявших интерес к классической древности, он приглашал по воскресеньям к себе домой. Рассказывал многое, что выходило за рамки школьной программы, показывал фотографии и рисунки, отражавшие историю Древней Греции, ее искусство. Конрад стал непременным участником воскресных встреч. Восторженно слушал учителя. Под его влиянием много читал об искусстве, завел альбомы с фотографиями картин и скульптур.

Ровный с товарищами, спокойный, неторопливый, с приглушенной и монотонной речью, Конрад порой проявлял неожиданную гибкость и изобретательность. Одному из учеников в классе трудно давалась математика. Он придумал, как ему помочь. Ученики на контрольную работу приносили иглы и нитки, чтобы сшивать отдельные листы. Конрад быстро справился с задачами, выписал решение на маленький листок и закатал его в клубок с нитками. На глазах у учителя он передал клубок незадачливому ученику. Дальше уже проблем не было. Весь класс написал контрольную на «хорошо» и «отлично».

Однажды старый больной учитель Апостольской гимназии, любивший свой выпускной класс и решивший ему помочь, позвал домой нескольких учеников и дал им темы выпускного сочинения и текст перевода с немецкого на латинский. Весь класс собрался в близлежащей пивной. Разгорелись споры, как поступить. Конрад попросил слова и сказал:

— Мы провалимся, если все напишем одинаково отлично. Да и подведем доброго учителя.

Ученики молча смотрели на Конрада. Они поняли, что у него есть решение.

— Надо распределить, кто и сколько сделает ошибок, но таких, чтобы отметки получились хорошие.

Так и сделали. Класс прекрасно сдал экзамены и долго считался лучшим выпускным классом гимназии.

Среди жильцов в доме Аденауэров был торговец Тонгер. Он привязался к семье и стал крестным отцом Конрада. Прожил недолго. Воспаление легких не удалось излечить. Тонгер завещал все, что имел, Аденауэрам. Конраду достались золотые карманные часы. С ними он не расставался чуть ли не всю жизнь. Главную часть наследства составили 30 тысяч марок. Они позволили оплатить дальнейшее обучение старших братьев после окончания ими гимназии. Когда же подошло время младшего брата, денег на его учебу уже не осталось.

Отец переживал за сына. Он знал, что Конрад мечтает учиться, получить юридическое образование и делать в этой сфере карьеру. Пришлось, однако, искать работу. В кёльнском банке Зелигмана освободилось место ученика. Отец рассудил, что в уважаемой фирме младший сын при его способностях и старании может добиться успеха. Но в душе он чувствовал себя виноватым: Конрад хотел стать адвокатом, а не банковским служащим.

Обстановка в банке и сама работа удручали. Конрада использовали как мальчика на побегушках. Он должен был являться раньше всех, открывать сейф и раскладывать по столам сотрудников бухгалтерские книги и папки с делами. Во время завтрака разливал кофе. Потом уносил на почту корреспонденцию и приносил письма, адресованные фирме. Настоящей банковской работы не предвиделось.

Конрад не жаловался. Но отец видел его подавленное состояние.

— Что же нам делать, мать, жаль парня.

— Будем экономить на всем.

— Много ли мы наэкономим? Попробую направить прошение в городской фонд — там, говорят, выделяют средства на обучение наиболее способных жителей Кёльна. Надежд мало, нас никто не знает. Но, может, повезет.

Прошло некоторое время. О прошении начали забывать. Серьезно-то о нем и не думали. И тут, ко всеобщей радости, пришло сообщение: стипендия сыну героя войны выделена. Он мог теперь поступить в один из университетов.

Две недели проработал Аденауэр в банке Зелигмана и прочно усвоил, что значит заниматься неинтересным, нелюбимым делом. Теперь появились новые возможности. В образовании он видел прежде всего средство достижения жизненного успеха, шанс стать значимой личностью. Нельзя сказать, чтобы его не влекли сами знания. Он с интересом изучал многие предметы. Думал же он вполне прагматически: университетский диплом открывает широкую дорогу к любой цели.

К будущим занятиям готовился тщательно. Старательный подход к учебе выработался еще в школе. Там это было проявлением чувства долга и воспитания. Сейчас к ним добавлялись, пусть небольшой, но собственный опыт и разум.