Воин под Андреевским флагом - Павел Войнович Страница 4

Еще летом 1770 года, когда Марко Войнович был только на пути в Архипелаг, его брат Иван со своим фрегатом «Святой Николай» участвовал в знаменитом Чесменском сражении – за одну ночь были уничтожены основные силы турецкого флота: сожжено 15 линейных кораблей, 6 фрегатов и до 50 малых судов; еще 1 линейный корабль и 5 галер захвачены победителями. На кораблях находилось 1430 орудий. Турки потеряли около 11 000 убитыми, при этом потери россиян составили 3 человека убитыми и 9 ранеными. За участие в Чесменском сражении Иван Войнович получил орден Св. Георгия IV степени. Только спустя два года после Чесмы турки проявили поползновение удалить русский флот из Архипелага. У Оттоманской Порты оставались еще суда, преимущественно фрегаты и шебеки, в Адриатике, в Мраморном море, в Босфоре, у берегов Туниса. Перед самым концом обреченных на неудачу переговоров о мире, проходивших в Бухаресте, турецкое правительство вознамерилось, соединив почти все имевшиеся в его распоряжении эскадры, внезапно ударить по русскому флоту в Архипелаге и истребить его. Удобнее всего было это сделать, обманув графа Орлова ложными известиями о продолжающихся мирных переговорах. Капитан-паша Эски-Гассан предпринял все возможное старание к этому, но не ему было тягаться в зоркости, хитрости, проницательности с Алексеем Григорьевичем. Орлов никогда ни одному турецкому слову не верил, даже тогда, когда турки говорили сущую правду. Усилив наблюдение, Орлов достоверно узнал, что «миролюбивый» капитан-паша Гассан усердно собирает в один кулак:

1) эскадру из Дульциньо (совр. город Ульцин в Черногории), состоявшую из 47 фрегатов и шебек с артиллерией от 16 до 30 пушек, с транспортами, на них помещено восемь тысяч солдат. Причем эта эскадра должна взять в морейских (т. е. пелопоннесских) крепостях Модоне, Короне и Наполи-ди-Романья еще до четырех тысяч албанцев;

2) Тунисскую («барбарейскую») эскадру из 6 тридцатипушечных фрегатов и 6 шебек, с тремя тысячами солдат;

3) весь флот, стоящий в Мраморном море и Босфоре, с особой «алжирской» эскадрой.

«Такие коварные с неприятельской стороны предприятия, производимые уже в действие, принудили меня принять оборонительное оружие, захватить нужные проходы и отправить в разные места эскадры, а особливо против дульциниотов, морских разбойников, дабы не допустить оных к соединению с тунисцами», – доносил Орлов императрице. Получив сведения о том, что крупная дульциниотская эскадра турок сосредотачивается в Патрасском заливе, граф Орлов приказал контр-адмиралу Елманову принять надлежащие меры. Елманов послал в Ионическое море отряд в составе двух фрегатов – «Св. Николай» и «Слава» (командиры братья Войновичи), шебеки «Забияка» капитана Кружевича (Йована Кнежевича) и двух полакр – «Мадон» капитана Вальзамати и «Ауза» поручика Юшкова. Секунд-майору графу Ивану Войновичу было предписано занять позицию у острова Сапиенс и ждать капитана Михаила Коняева, который шел из Балтики в Архипелаг на линейном корабле «Граф Орлов» в сопровождении корабля «Чесма» (командир – капитан 2-го ранга П. Аничков), соединиться с ним и вместе идти в Патрас для истребления дульциниотского флота.

16 октября оба отряда соединились под командой Коняева у острова Цериго.

Через три дня фрегаты «Св. Николай», «Слава», шебека «Забияка» и полакра «Ауза» под нейтральными флагами пошли в разведку. Вскоре между венецианскими островами Св. Мавры и Паксо они встретили семь фрегатов и шебек дульциниотов и подошли к ним. Капитаны неприятельских судов решили, что перед ними такие же корсары, как и они, пришедшие из Адриатики. Не подозревая, что поблизости находится русская эскадра, они приняли приглашение «славянского капитана» Ивана Войновича по-дружески выпить и поднялись на борт «Св. Николая». За крепкой выпивкой капитаны рассказали о намерениях Мустафы-паши напасть на российскую базу Аузу. Секунд-майор Иван Войнович сказал им, что между россиянами и Портой заключено перемирие, на что капитаны отвечали, что им не только ни о каком перемирии не сообщено, но было строгое понуждение к скорейшему вооружению и к выходу в море. Тогда Иван Войнович представился им по всей форме и сказал, что они находятся на российском фрегате, где, по справедливости, могли бы быть захвачены в плен; однако ж он в рассуждении добровольного их к нему приезда и признания в своем намерении, а особенно из уважения к продолжающемуся еще перемирию, оставляет им свободу возвратиться на свои суда с тем, однако ж, чтоб они удалились и поспешили объявить Мустафе-паше, дабы он от своего предприятия воздержался; а иначе принудит он русский флот к сражению.

Затем наши разведчики вернулись к остальным судам, стоявшим у острова Занте. Узнав, что турецкий адмирал Мустафа-паша с флотом из 9 тридцатипушечных фрегатов и 16 шебек стоит у Патраса и поджидает из Корфу еще 12 судов с десантом, Михаил Коняев принял решение немедленно атаковать Мустафу.

25 октября, в час дня, подходя к цели, Коняев увидел турецкий флот. Но шквальный ветер с грозой и градом не позволил начать атаку. Коняев перекрыл выход из залива и отложил дело до следующего утра.

26 октября во весь день был ровный северо-восточный ветер; Коняев готовился идти на неприятеля, но Мустафа-паша, полагаясь на превосходство своих сил, первым устремился атаковать русскую эскадру всем флотом. Приближаясь к находящимся впереди фрегатам «Слава» и «Св. Николай», двум полакрам и шебеке, Мустафа открыл по ним сильный пушечный огонь. Тогда подошли линейные корабли «Граф Орлов» с «Чесмой» и тоже вступили в дело. Сражение длилось полтора часа. Одна подбитая шебека дульциниотов стала на мель. Наши мелкие суда атаковали ее и принудили команду турок искать спасения на берегу. Потом фрегаты «Слава» и «Св. Николай» с шебекой «Забияка» отрезали неприятельский фрегат и шебеку от остального флота и после жестокого огня тоже загнали на мель. Так как снять с мелей фрегат и обе шебеки не было возможности, то Марко Войнович дал команду артиллеристам «Славы» открыть по ним огонь зажигательными снарядами: книппелями и брандскугелями — и скоро сжег их. Потеряв эти суда, Мустафа уже не помышлял об атаке и, будучи сам отрезан от крепости Патрас, старался отойти к располагавшимся неподалеку Лепантским укреплениям и стать под прикрытие их пушек, а потому и лавировал туда всю ночь.

На второй день русским пришлось, в свою очередь, ограничиться лавированием и наблюдением из-за очень сильного ветра. Неприятель был усмотрен между устьем Лепантского залива и крепостью Патрас. Сосчитано было 8 фрегатов и 14 шебек. С 11 часов утра и до наступления темноты русские корабли, лавируя перед крепостью Патрас, обстреливали залпами суда противника, стоявшие на якорях под прикрытием крепостных батарей.

На третий день – 28 октября – капитан Михаил Коняев собрал военный совет, на котором было решено, несмотря на жестокую пальбу береговых батарей и неприятельского флота, идти на сближение и завязать генеральный бой, «надеясь на помощь Всевышнего Бога», добавляет в краткой реляции Коняев. В его распоряжении были два линейных корабля: «Граф Орлов» – 64 пушки и «Чесма» – 74 пушки; два фрегата: «Св. Николай» – 26 пушек и «Слава» – 16 пушек; две полакры: «Мадон» и «Ауза» – по 12 пушек и шебека «Забияка» – 18 пушек. Но у неприятеля было 9 фрегатов по 30 пушек каждый и 16 шебек (на одних – по 30, на других – по 20 пушек). Соотношение артиллерии противников: 222 русские пушки против 630 дульциниотских (не считая крепостных орудий).