Крупнейшие танковые сражения Второй мировой войны. Аналитический обзор - Илья Мощанский Страница 4

Весь комплекс мероприятий по прикрытию государственной границы осуществлялся на основе «Плана обороны государственной границы», который являлся составной частью плана стратегического развертывания Вооруженных сил. Мобилизационные действия определялись мобпланом — МП-41, утвержденным 12 февраля 1940 года.

На период мобилизации и сосредоточения войск должны были действовать планы прикрытия, предписывающие «Упорной обороной укреплений по линии госграницы прочно прикрыть отмобилизование, сосредоточение и развертывание войск округа». Нужно отметить, что план прикрытия КОВО слабо учитывал географические особенности приграничной местности и был рассчитан на достаточно длительный период развертывания сил противоборствующих сторон. А полоса местности в районе Львова и особенно севернее города до параллели Дубно изобиловала болотистыми районами, затруднявшими использование танков. Таким образом, в случае начала «молниеносной войны» 5-я армия не могла быть быстро усилена механизированными корпусами РККА, которые (4, 8, 15, 16 мк) были сосредоточены в районе Львова и отделены от полосы 5А болотистой местностью. Похожий план прикрытия был в ЗапОВО, где сильнейшее соединение округа — 6-й мехкорпус — находилось в районе Белостока с целью маневра по радиальным направлениям в «белостокском выступе». Отличие плана КОВО было только в масштабах — маневров по радиальным направлениям в «львовском выступе» предполагалось осуществлять не одним, а четырьмя мехкорпусами. Так что планы развертывания наших приграничных округов сильно не отличались друг от друга и опирались на единую смысловую концепцию начала войны по представлениям советского руководства.

Но немецкий «сценарий» начала боевых действий резко отличался от всего того, к чему готовились политические и военные органы Советского Союза. В отличие от польской кампании, когда за год до начала войны Речи Посполитой были предъявлены ультимативные требования, или войны на Западе, когда развертывание войск противоборствующих сторон заняло более полугода, никаких ультимативных требований СССР не предъявлялось. Советский Союз, изгнанный из Лиги Наций и подписавший с Германией пакт «Молотова — Риббентропа», представлялся нацистам слабым дипломатическим игроком. По представлениям Гитлера англо-американские демократии — не только правящие круги, но и большая часть населения, считали коммунизм еще большим злом, чем нацизм и не испытывали к Советскому Союзу какого-либо сочувствия. А других сильных союзников для СССР в то время больше вообще не существовало. Поэтому задача выбивания СССР как игрока на дипломатическом поле и не ставилась. А полное молчание по дипломатическим каналам стало для Германии сильным ходом против дезориентированного советского руководства. Под завесой волны дезинформации у границ Советского Союза концентрировались военные группировки. Разведорганы СССР представляли взаимоисключающую информацию и осознание надвигающейся войны пришло уже слишком поздно. Политические решения, определявшие механизм мобилизации и развертывания, безнадежно запоздали. Заложенные в планах так называемой «первой операции» армии, корпуса и дивизии были «размазаны» по трем эшелонам без оперативной связи друг с другом, каждый из которых был слабее сосредоточенных и отмобилизованных армий германских вооруженных сил.

В соответствии с доктринальными положениями «о глубокой наступательной операции» основой подвижных механизированных соединений должны были стать бронетанковые войска. Перед началом войны подавляющее большинство танков РККА были объединены в механизированные корпуса со штатной численностью в 1031 танк. Тем самым одним махом уничтожалось в течение десятилетия созданное видовое многообразие танковых войск РККА, а соединения и части, предназначенные для поддержки пехоты, исчезали вовсе. Похоже, что в этом случае происходило упрощенное копирование немецкого опыта. Действительно, в Третьем рейхе начали создавать танковые группы, состоящие из нескольких танковых и пехотных дивизий, предназначенных для маневренных наступательных задач. Только немецкие дивизии продолжали оставаться самостоятельными соединениями (с соответствующим тыловым снабжением, связью, управлением и т. д.), а в случае изменения тактических задач весь германский «конструктор» легко разбирался на составные части. Механизированные корпуса РККА являлись единым организмом — «боевым слоном», — предназначенным «топтать врага», как в древние времена, в определенной тактической схеме. Раздергивание мехкорпуса на части «вырывало из слона одну из его ног», особенности штатной структуры не позволяли танковым и моторизованным дивизиям действовать в полной мере автономно. Но в целом, особенно на первый взгляд, наступательные амбиции Киевского Особого военного округа были вполне обеспечены необходимым количеством бронетанковой техники.

Для этих целей в составе Киевского Особого военного округа (с началом войны развертываемого во фронт. — Примеч. авт.) к началу военных действий с Германией и ее союзниками было развернуто восемь механизированных корпусов, имевших в своем составе на 1 июня 1941 года 5894 танка. Из них по типам: 189 КВ-1, 89 КВ-2, 51 Т-35, 386 Т-34 (линейных), 128 Т-34 (радийных), 215 Т-28, 632 БТ-7 (линейных), 487 БТ-7 (радийных), 31 БТ-7А, 97 БТ-7М (линейных), 104 БТ-7М (радийных), 276 БТ-5 (линейных) и 65 БТ-5 (радийных), 127 БТ-2, 230 Т-26 образца 1931 года (двухбашенных), 746 Т-26 (линейных), 722 Т-26 (радийных), 16 ХТ-26, 113 ХТ-130, 67 ХТ-133, 26 ТТ-26, 26 ТУ-26, 2 СТ-26, 33 Т-26 (тягача), 70 Т-40 (линейных), 14 Т-40 (радийных), 405 Т-37 (линейных), 87 Т-37 (радийных), 70 Т-38 (линейных), 5 Т-38 (радийных), 371 Т-27, 23 Т-27 (тягача) и 9 самоходных орудий СУ-5. До 22 июня 1941 года в состав этой армады влилось еще несколько десятков танков. Таким образом, не считая бронеавтомобилей, только танков в составе КОВО было не менее 6 тысяч. Общее количество танковой техники вермахта, сосредоточенной для нападения на СССР, составляло 5062 танка, а в составе сил 1-й танковой группы вермахта, действующих на юго-западном направлении, было не менее 600 немецких и 90–100 венгерских и словацких танков (последние в состав 1 ТГр не входили. — Примеч. авт.).

Касаясь представленной в настоящей книге численности советской бронетанковой техники КОВО, следует сказать, что автор приводит некую совокупную цифру, составленную им из архивных отчетов ЦАМО РФ по боевым действиям мехкорпусов РККА в первые месяцы войны (в отдельных из них численность танкового парка приводится по памяти участников событий, так как все документы были уничтожены в первые дни войны. — Примеч. авт.) и анализу военно-исторической мемуарной литературы, авторы которой также опираются на свои воспоминания и отчеты ЦАМО РФ.

Можно пойти и другим путем, обобщив предвоенные ведомости РККА на 1 и 22 июня. Это будут данные, которые подавали в соответствующие управления Наркомата обороны и Генштаба РККА. Поэтому численность приводимых цифр бронетанковой группировки КОВО может отличаться на десятки машин, но это не меняет главного.

Боевой и численный состав механизированных корпусов КОВО на 22 июня 1941 года [7]

* На 1 июня 1941 rода в КОВО вне состава мехкорпусов числилось еще 383 бронеавтомобиля: 32 БА-20 линейных, 280 БА-20 радийных, 69 ФАИ и 2 Д-8/Д-12.