1612. Минин и Пожарский. Преодоление смуты. 400 лет борьбы русского государства против самозванцев - Андрей Савельев Страница 4

Самозванец – всегда порождение не только смуты, расстроившей народное самосознание и миссию власти, но и внешних сил, которые используют самозванство как ложный притягательный символ, побуждающих служить этим силам. Литва, Польша, католический Рим лелеяли мечты поставить Русь под свой контроль, провести в жизнь собственные имперские проекты, превратить русские земли в свою периферию.

Боярские «верхи», придворные «партии», дав народу возможность «избрать царя», могли утвердить на престоле Бориса Годунова или Лжедмитрия (того, кто окажется удачливее). А могли привести на русский престол и польского принца Владислава – также по принципу «выборности». Принцип народности, как только он забывался властью, превращал его в орудие олигархии, спрятавшейся за тем или иным самозванцем.

Пётр Басманов, один из самых преданных Лжедмитрию I сподвижников, говорил: «Хотя он и не сын царя Ивана Васильевича, все же теперь он наш государь. Мы его приняли и ему присягнули, и лучшего государя на Руси мы никогда не найдём». Нечто подобное звучало и в наши дни: «Альтернативы Ельцину нет», «коней на переправе не меняют», «лучшего президента у нас нет».

Присяга Лжедмитрия I польскому королю Сигизмунду III на введение в России католицизма (Н. Неврев, 1874 г.)

Лжедмитрий I оказался беглым монахом Григорием по прозвищу Отрепьев от рода Нелидовых, который происходил из Литвы. Рано потеряв отца Юрий (Григорий) был воспитан матерью и отправлен на службу в Москву к Михаилу Никитичу Романову. Во время годуновской расправы над Романовыми, спасаясь от репрессий, Григорий постригся в монахи. Оказавшись в Чудовом монастыре, занимался перепиской книг и привлекался писцом в «государеву Думу». По доносу Григорий должен был быть схвачен и выслан в отдаленный монастырь, но воля царя не была исполнена: монах бежал в Речь Посполитую, где и объявил себя спасшимся царевичем Дмитрием, получил от короля Сигизмунда признание и жалование, а также право набирать наемное войско. В обмен на обещание отдать Польше большой кусок русской земли со Смоленском и поддержать распространение на Руси католичества.

«Агенты Дмитрия Самозванца убивают сына Бориса Годунова» (К. Маковский, 1862)

В своем бегстве самозванец явно пользовался помощью противников Годунова. Есть основания полагать, что Отрепьев был лично знаком с патриархом Иовом и многими из думных бояр. Что Григорий готовился быть не только монахом, свидетельствует его умение ездить верхом и владеть саблей, а также европейская образованность. Смелость самозванца предопределялась уверенностью в поддержке антигодуновских сил и личном гипнотическом воздействии на толпу.

Во главе небольшого отряда из польских наемников и сечевых казаков Лжедмитрий I двинулся на Москву. И его план сработал. По пути следования отряда он превратился в многочисленное войско, а города один за другим сдавались ему и присягали на верность. На сторону самозванца переходил не только «черный люд», но и местное дворянство. Посланное Годуновым войско было разбито у Новгорода Северского, несмотря на значительное численное преимущество. У села Добыничи московская рать все же разбила войска самозванца, умело используя артиллерию. Поражение было также обусловлено ссорой Самозванца с польскими наемниками, в большинстве своем отправившимся назад к польской границе.

Победа не принесла избавления от самозванца. Террор против присягнувшего Лжедмитрию населения ожесточил его, а московское дворянство раскололось. Самозванцу дали уйти в Путивль, где под защитой донских и сечевых казаков он начал снова собирать силы. Кончина Бориса Годунова в 1605 году придала авантюре новый импульс. Москвичи при поддержке и одобрении боярства разграбили дворец, убили наследника – царя Федора Годунова, его жену и мать, вынесли тело Бориса Годунова из Архангельского собора «на поругание».

Последние минуты жизни Лжедмитрия I (Карл Вениг, 1879 г.)

Василий IV Шуйский

Самозванец утвердился в Кремле, начал проводить самостоятельную политику. Но слухи о его истинном происхождении уже гуляли в народе. Года не прошло, как Василий Шуйский организовал купцов и служилых людей для восстания против Лжедмитрия I и польского присутствия в Москве. Восставшие изрубили самозванца мечами и алебардами. Тело его было подвергнуто «торговой казни» – три дня оно лежало в грязи посреди рынка на Красной площади и подвергалось надругательствам, а затем было захоронено. Посмертные слухи о том, что «земля не принимает» труп самозванца и что над могилой «бесы расстригу славят», тело откопали, сожгли, а пепел выстрелили из пушки в сторону Польши.

После свержения Лжедмитрия I 19 мая 1606 года Василий Шуйский был возведен на российский престол. Как и большинство высших аристократов, Шуйский был рюриковичем. Дополнительные преимущества в родовитости ему давало родство со старшей ветвью потомком Александра Невского. Но его авторитет был зыбок. Равных Шуйскому по знатности было множество, а слава Шуйского была только в молве о его мучениях в застенках у самозванца. Правда, тот же самозванец помиловал Шуйского, и не лишил его жизни. Фактически мы видим тот же путь к престолу, что и в случае Годунова – силовой захват власти, которые лишь на краткий период времени мог показаться целесообразным и полезным для государства. Но царствование Шуйского было недолгим – оно не остановило Смуты, не пресекло появления новых самозванцев.

Мода на самозванство вызвала к жизни авантюры, вроде «назначения» казаками «царевича Петра» – мнимого сына Федора Ивановича. В 1607 выбрали из своего круга Илейку Горчакова, знакомого со столичной жизнью, и собрали войско, чтобы добиваться милости государя (Лжедмитрия I), но место на престоле было уже занято Василием Шуйским. Армии Лжепетра и воевод «царя Дмитрия» подступили к Москве, но были разбиты. Мятежники, прославившиеся своей жестокостью, сторонниками Шуйского также уничтожались беспощадно. Остатки разбитых сил были осаждены в Туле.

Одновременно на русско-польской границе объявился Лжедмитрий II – марионетка польских авантюристов, подобравших на роль «царя» человека, внешне похожего на Лжедмитрия I. Новый самозванец двинулся с войском поляков и казаков на помощь Лжепетру. Но не поспел. Тула была сдана оголодавшими мятежниками, их главари были казнены.