Музыка и Тишина - Роуз Тремейн Страница 4

Говорят также, что Король Фредрик II и Королева София послали за великим астрологом Тихо Браге {19}, показали ему своего сына и наследника Кристиана и попросили сделать предсказание относительно земного существования будущего Короля. Тихо Браге обратился к звездам. Он обнаружил, что Юпитер на подъеме, и сообщил Королю и Королеве, что мальчика ожидает плодотворная жизнь, уважение и признание всего мира. Он сделал лишь одно предупреждение: опасности, грозящие возможными бедами, придут в 1630 году, то есть через двенадцать месяцев после того, как Кристиану исполнится пятьдесят два года.

Люк

В Росенборге идет снег. Снег начался на севере Ютландии {20}, и вот теперь ледяной ветер относит его к югу.

Питер Клэр просыпается на жесткой кровати и вспоминает, что он в Дании и что сегодня его первый день в должности музыканта королевского оркестра. Он спал всего три часа, и тревоги, одолевавшие его по прибытии, едва ли утихли с наступлением нового дня. Он встает и смотрит из окна на конюшенный двор, уже покрытый тонким слоем снега. Он наблюдает, как снег клубится и кружит под порывами ветра. Интересно, думает он, сколько времени длится эта особенная датская зима.

Ему приносят горячую воду, и он, дрожа, в холодной комнате над конюшней бреется и смывает с кожи последние следы морского путешествия — застывший пот и соль, крапинки дегтя и жирной сажи. Он надевает чистую одежду и кожаные башмаки, пошитые в ирландском городе Коркайг. Он расчесывает свои соломенные волосы и вдевает в ухо драгоценную серьгу.

В столовой музыкантов ожидают чашки горячего молока и теплый ржаной хлеб. Те из них, что уже собрались там и греют руки о свои чашки, оборачиваются и во все глаза смотрят на входящего Питера Клэра: восемь или девять человек разного возраста, но по большей части старше него, на всех одежда из черной или коричневой материи. Он кланяется им и называет свое имя; сидящий несколько поодаль от остальных пожилой человек с седыми волосами поднимается и идет ему навстречу.

— Герр Клэр, — говорит он, — я капельмейстер Йенс Ингерманн. Добро пожаловать в Росенборг. Вот ваше молоко, выпейте его, а потом я покажу вам комнату, в которой мы музицируем.

Король на охоте. Скакать под падающим снегом по лесу, преследуя дикого кабана, — главное удовольствие Его Величества.

— Вы увидите, — говорит Йенс Ингерманн Питеру Клэру, — что когда он вернется, то будет просто рычать от восторга, он страшно проголодается, и нас попросят играть ему, пока он ест. Он уверен, что определенные музыкальные произведения способствуют пищеварению.

Они в Vinterstue, в той сумрачной комнате, где прошлым вечером загорелась лампа. Теперь, при свете дня, Питер Клэр видит, что то, что он принял за простые деревянные панели на стенах, в действительности писанные маслом картины с лесными сценами и морскими пейзажами в золоченых рамах, а потолок украшен лепниной, расписанной золотом и голубым. В углу комнаты стоят пюпитры.

— Вот, — говорит Йенс Ингерманн, — где мы иногда играем. Дни, когда мы здесь играем, хорошие дни, но их не так много. Посмотрите вокруг и скажите мне, не увидите ли вы в этой комнате нечто необычное.

Питер Клэр осматривает прекрасный мраморный камин, украшенный королевским гербом, серебряных львов, первых свидетелей его прибытия, трон, обитый темно-красной парчой, два дубовых стола, многочисленные кресла и подставки для ног, прекрасные бронзовые бюсты, тяжелые канделябры и модель корабля, выполненную из слоновой кости.

— Нет? — спрашивает Йенс Ингерманн. — Ничего необычного?

— Нет…

— Отлично. Тогда пойдем дальше. Следуйте за мной.

Они выходят в приемную и сворачивают налево, в коридор с мощеным полом. Почти сразу Йенс Ингерманн открывает тяжелую железную дверь, и Питер Клэр видит уходящие вниз ступени узкой винтовой лестницы.

— Здесь темно, — говорит Йенс Ингерманн, — не оступитесь.

Ступени вьются вокруг мощной каменной колонны. Они заканчиваются в узком туннеле, по которому Йенс Ингерманн быстро идет в сторону мерцающего вдали огня. Выйдя из туннеля, Питер Клэр оказывается в обширном сводчатом погребе, освещенном двумя прикрепленными к стенам факелами. В погребе пахнет смолой и вином, на резных подставках стоят сотни бочек, словно миниатюрные корабли в высохшем доке.

Йенс Ингерманн идет медленно, его шаги отдаются под сводами слабым эхом. Но вот он поворачивается и показывает рукой на пустое пространство между двумя рядами бочек.

— Вот это место, — говорит он.

— Винный погреб?

— Да. Здесь держат вино. И вон в той клетке несколько несчастных куриц, которые никогда не видят ни света солнца, ни какой-нибудь зелени. Вы замечаете, как здесь холодно?

— Полагаю, в погребе и должно быть холодно.

— Значит, вы к этому привыкнете? Вы это предсказываете?

— Привыкну?

— Да.

— Нет, я не думаю, что мне придется проводить здесь много времени. Я не слишком большой знаток…

— Все ваше время.

— Извините, герр Ингерманн…

— Его Величество, разумеется, ничего не сказал вам. Никто не сказал, а то вы, возможно, и не приехали бы. Но именно здесь мы и существуем. За исключением тех благословенных дней, когда нас зовут в Vinterstue, где мы играем.

Питер Клэр недоверчиво смотрит на Йенса Ингерманна.

— Но какой цели может служить оркестр в погребе? Здесь нас некому слушать.

— О, это гениальная выдумка, — говорит Йенс Ингерманн. — Говорят, во всей Европе нет ничего подобного. Я спросил вас, не заметили ли вы в Vinterstue чего-нибудь необычного. Вы не заметили двух железных колец в полу?

— Нет.

— Сейчас я не помню, прикреплены к ним веревки или нет. Вероятно, нет, иначе вы бы заметили. Видите ли, мы находимся прямо под Vinterstue. Рядом с троном часть пола может подниматься и опускаться с помощью веревок. Под люком есть решетка, а под ней набор медных труб разного размера, которые выведены в своды погреба. По форме они напоминают музыкальные инструменты, поэтому звуки, которые мы производим здесь, без всякого искажения передаются наверх, и посетители Короля дивятся, слыша их; они не знают, откуда доносится музыка, и думают, уж не призраки ли давно умерших музыкантов играют в Росенборге.

Говоря все это. Йенс Ингерманн расхаживает по погребу, но Питер Клэр стоит где стоял, осматривается по сторонам и видит, что факелы не единственный источник света в погребе, что две узкие щели в стене выходят в сад. Это не окна, а всего лишь отверстия в кирпичной кладке. И глядя на них, Питер Клэр видит, как несколько заблудившихся снежных хлопьев влетают в погреб.

Ингерманн читает его мысли.

— Если вы думаете, что нам было бы здесь теплее, если бы это помещение не было открыто внешнему миру, то все мы с вами согласимся, но я лично просил Короля приказать заделать эти отверстия… Он отказывается. Говорит, что вину надо дышать.