Я жду тебя - Рангея Рагхав Страница 4

Неожиданно послышался хриплый, густой бас моего отца:

— Сукхрам! Эй, Сукхрам!

Я побежал на голос. Отец сказал:

— Сукхрам! Мы идем в лес. Я покажу тебе, где растут целебные травы. Сегодня полная луна, все видно, как на ладони.

— Хорошо, отец! — сказал я.

Он обнял меня и поцеловал в лоб. От него исходил терпкий запах вина, но у нас в доме все пили. Когда я был маленький, моя мать давала мне несколько капель, чтобы я скорее заснул. Я привык к запаху вина, и не это меня поразило в отце в то полнолуние. Отец казался мне необычно взволнованным, он раскачивался, как могучий баньян, чьи висячие корни-ветви погрузились в землю, дав жизнь новому дереву. И, подобно старому баньяну, он, возложив руки мне на плечи, задумчиво смотрел в бескрайнее небо, в посеребренный луной небесный простор.

Мы пробирались сквозь кустарник. За лесом пела натни:

…Все залито лунным светом.

Я усну с тобой рядом, любимый,

потому что боюсь луны…

А голос ната отвечал:

О, луноликая красавица,

тебе ли бояться луны?

Ведь ты ее дитя…

Мы шли краем леса. Отец был мрачен, он не смотрел по сторонам. Я впервые видел его таким задумчивым. Отец был отважным человеком, руками разрывал лисьи норы, легко догонял и валил на землю антилопу нильгау и побеждал дикобраза. Один раз на глазах у всех он убил гиену, рыскавшую в наших краях и нагонявшую ужас на всю окрестность. Отцу не жилось на одном месте, он кочевал от деревни к деревне. Мою мать он очень любил и ни разу не поднял на нее руку. Когда она напивалась пьяной и начинала заигрывать с другими мужчинами, отец молча брал ее на руки и уносил домой. Я часто слышал, как по ночам он шептал ей ласковые слова.

Мы вышли к маленькому храму Дурги, стоявшему на краю леса. За храмом мы увидели сидящих у костра мужчин и женщину рядом с ними. Это была моя мать. Они пили вино и смеялись.

Отец пошел было к ним, но неожиданно остановился, услышав насмешливый голос Исилы, человека с очень темной кожей, сидевшего напротив матери:

— Ну и тхакур! Он и из тебя решил сделать госпожу?

— Да, — странным, неуверенным голосом ответила мать. Она как будто собиралась что-то добавить, но передумала.

— Его родила цыганка, опять заговорил Исила. — А он, вишь, хочет, чтобы господа признали его своим, вот он и кричит: «Я не нат, я не нат! Я тхакур!»

Все засмеялись. Второй мужчина, Манка, налил вино в глиняный горшок и пустил его по кругу. Горшок переходил из рук в руки, и каждый старался отпить как можно больше. Я взглянул на отца. Он будто прирос к земле. Выражение его лица испугало меня. Я подумал, что нам лучше поскорей уйти, и тихо сказал:

— Отец, луна скоро спрячется за горами, и мы тогда ничего не увидим. — Он вздрогнул, взял меня за руку, и мы пошли.

В ту ночь лес показался мне особенно таинственным. За лесом вновь послышалась песня. Ее звуки едва доносились до нас, и мне вдруг почудилось, что я сплю и сквозь сон слышу слова колыбельной, смысла которой мне никогда не узнать…

В лесу отец выискивал и подбирал какие-то корешки и травы и отдавал их мне.

— Хорошенько запоминай их, сынок, — приговаривал он и рассказывал, как ими пользоваться. — Я не буду жить вечно. Я обучился всему этому у натов. По их обычаю отец передает свое искусство сыну.

— А мы разве не наты?!

— Нет, сынок, — торжественно сказал отец. — Мы не из их несчастного племени. Их преследуют, бросают в тюрьмы. Но ты и я, мы — тхакуры. Слышишь, тхакуры! — Его голос зазвучал хрипло и надсадно, казалось, отца мучает жажда. — Мы тхакуры! — Отец перешел на свистящий шепот. — Взгляни туда. Ты знаешь, сынок, что это? — Он показал рукой на чернеющие вдали стены.

— Недостроенная крепость, — ответил я.

— Это наша крепость. Мы с тобой ее владельцы. Теперь в ней хозяйничает английский холуй, раджа. Он проводит дни и ночи с продажными женщинами. Ему и дела нет до страданий простых людей! Этот подлец бесчестно захватил крепость. А настоящие ее владельцы — мы! — Волнение мешало отцу говорить, прядь черных, слегка тронутых сединой волос выбилась из-под тюрбана и свисала ему на лоб. Его большие глаза сверкали из-под густых нависших бровей.

Я был потрясен. Мы — владельцы недостроенной крепости! Богатство, власть — вот что нас ожидает. Кровь бешено стучала в висках. В моем воображении росли могучие, уходящие высоко в небо стены.

— Отец, — прошептал я. — Это правда?

— Да, сын, — отозвался он. — Было время, когда наш род владел этой крепостью.

— Кто сказал тебе об этом?

— Твой дед.

— А ему кто сказал?

— Твой прадед.

— Расскажи мне!

Отец опустил глаза, как бы собираясь с мыслями, а потом сказал:

— Твой прадед, а мой дед был прямым наследником этой крепости. Мы тхакуры, а не наты. Понял?

— Да, отец, но почему ты не говорил мне об этом раньше? — пылко воскликнул я.

— До сих пор ты был всего лишь мелким кустарником. Разожги я тебя, и ты бы погас от пригоршни воды. Теперь же ты подобен молодому лесу, и, если я поднесу огонь, твое пламя будет разгораться с каждым дуновением ветра.

Я опустился на траву, обхватил голову руками. Отец ласково посмотрел на меня.

Неожиданно из леса вышла мать. В руке у нее был кинжал, поблескивавший в лунном свете. Мать подошла и порывисто обняла меня.

— Ты мой сын, мой сын. Слышишь, ты мой, а не его, — быстро заговорила она. — Ты не его сын. Ты не тхакур.

— Женщина! — с болью в голосе крикнул отец.

— Это мое дитя! — продолжала мать. — Мой единственный сын. Он не будет таким сумасшедшим, как ты. Ты довел себя до безумия, но я спасу моего мальчика. Он не станет таким, как ты!

— Пусти, — взмолился я.

— И тебе не стыдно говорить так со мной? — обрушилась она на меня. — Неблагодарный! Чего я только не натерпелась ради тебя! — В голосе матери слышались и горечь, и любовь, и ревность. — А ты, — гневно закричала она на отца, — грязное цыганское отродье, кто тебе поверит, что ты тхакур! Живешь в поганой хижине, а болтаешь о дворцах. Но мой мальчик не будет таким, как ты!

— Замолчи, женщина! — взревел отец.

— Меня не запугаешь! Полоумный тхакур! — гневно закричала мать. Ее глаза метали молнии. — Ты плюешь в колодец, из которого пьешь! Когда умер твой отец, ты был беспомощным ребенком. Мой отец воспитал тебя. Столько натов добивались меня, но я стала твоей. Могла ли я знать, что ты будешь всю жизнь меня презирать! Разве ты меня любил? Ты только хотел, чтобы я родила тебе сына, мечтал вырастить его тхакуром. А я лучшие годы отдала тебе. Начальник полиции Харнам сулил мне райскую жизнь, но я отвергла его ради тебя. Каримхан посадил тебя в тюрьму и грозил, что не выпустит, пока я не уступлю его домоганиям. И для твоего спасения я пошла к нему. Ради тебя и твоего сына я ходила в годы неурожая из деревни в деревню и проводила ночи с другими мужчинами, чтобы хоть что-нибудь заработать и спасти вас от голодной смерти. Люди моего племени никогда не презирали меня. Только ты один пренебрегал мною.