Жизнь Фридриха Ницше - Сью Придо Страница 4

Пастор был благочестивым патриотом, но и его не миновали нервные расстройства, преследовавшие его мать и сводных сестер. Порой он на несколько часов запирался в кабинете, отказываясь есть, пить и разговаривать. Но еще больше тревожили загадочные приступы, когда он прерывал фразу буквально на полуслове и невидящим взглядом смотрел в пространство. Франциска сразу же старалась его разбудить, но когда он «просыпался», то полностью забывал об этой потере сознания.

Франциска обратилась к семейному врачу, доктору Гутьяру, который списал все на «нервы» и порекомендовал отдых. Однако симптомы усугублялись, так что в итоге пастор не смог исполнять приходские обязанности. Загадочные пароксизмы были признаны свидетельством «размягчения мозга», и он на многие месяцы мог впадать в прострацию, подвергался чудовищным головным болям и приступам тошноты. Деградировало и зрение – он наполовину ослеп. Осенью 1848 года, в возрасте тридцати пяти лет, всего после пяти лет семейной жизни, он оказался прикован к постели. Активная жизнь его на этом практически прекратилась.

Франциска задыхалась между Эрдмуте и двумя невротическими тетками, с одной стороны, и неуклонным ухудшением состояния мужа – с другой. Насупленные брови и другие скрытые сигналы стали обычным делом в доме пастора, но Франциске каким-то образом удалось укрыть детей от нездоровой атмосферы, царившей между взрослыми. И Фридрих, и Элизабет в своих воспоминаниях о детстве отмечают свободу и легкость бытия, ведь брат и сестра могли играть где угодно – на колокольне, на заднем дворе, в саду и в цветнике. Там были пруды с ивами, на которые они залезали, чтобы послушать птиц и посмотреть, как рыба носится у блестящей поверхности воды. Поросшее травой кладбище за домом казалось им «дружелюбным», но они не играли среди старинных надгробий из-за трех шлицованных мансардных окон, которые выходили на эту сторону крыши и казались детям всевидящими глазами Бога.

Страдания Карла Людвига усугублялись; он утратил дар речи и, наконец, полностью ослеп. 30 июля 1849 года, в возрасте всего лишь 35 лет, он скончался.

«В приходе ему приготовили каменный склеп… О, никогда глубокие звуки этих колоколов не перестанут отдаваться в моих ушах; никогда я не забуду мрачную мелодию гимна “Иисус – мое утешение”! Звуки органа рокотали по пустой церкви, – писал тринадцатилетний Ницше, вспоминая о своем раннем детстве [12]. – В то время мне однажды приснилось, что я слышу в церкви ту же самую органную музыку, что и на похоронах отца. Когда я понял, что кроется за этими звуками, вдруг могила открылась и из нее показался отец, закутанный в льняной саван. Он поспешил в церковь и спустя мгновение вернулся с ребенком в руках. Могила вновь открылась, он вошел туда, и крышка гроба затворилась снова. Хрип органа немедленно прекратился, и я проснулся. На следующий день после этого сна маленький Йозеф вдруг заболел, у него начались сильные судороги, и уже через несколько часов он умер. Наше горе было беспредельно. Мой сон полностью сбылся. Маленькое тельце теперь лежало в объятиях отца» [13].

Причины ухудшения здоровья пастора Ницше и его смерти изучались многими исследователями. Для последующих поколений важен вопрос, сошел ли пастор перед смертью с ума, поскольку сам Ницше страдал от похожих симптомов перед тем, как внезапно сошел с ума в 1888 году, когда ему было 44 года, и не приходил в рассудок до самой смерти в 1900 году. Литературы по этому вопросу все больше, но первая книга, «О патологии Ницше» (Über das Pathologische bei Nietzsche), была опубликована уже в 1902 году, всего через пару лет после смерти философа. Ее автор, доктор Пауль Юлиус Мебиус [14], был выдающимся пионером невропатологии и с 1870-х годов специализировался на наследственных нервных заболеваниях. Фрейд называл Мебиуса одним из отцов психотерапии; кроме того, он мог работать непосредственно с отчетом о вскрытии пастора Ницше, в котором значился диагноз Gehirnerweichung, «размягчение мозга» – термин, который в XIX веке обычно использовали для характеристики множества дегенеративных нервных заболеваний. Среди современных вариантов интерпретации этого диагноза – общая дегенерация, опухоль головного мозга, туберкулема мозга или даже медленное кровоизлияние в мозг, вызванное каким-либо сотрясением. В отличие от отца Ницше не был подвергнут вскрытию, так что ни Мебиус, ни позднейшие исследователи не смогли провести сопоставления мозгов отца и сына, однако Мебиус решил посмотреть на дело шире и выявил склонность к психическим проблемам по материнской линии. Один дядя Ницше покончил жизнь самоубийством. Судя по всему, он предпочел смерть заточению в Irrenhaus – сумасшедшем доме. По отцовской линии некоторые братья и сестры Эрдмуте, бабки Ницше, считались «психически нездоровыми»: кто-то покончил с собой, кто-то вынужден был обратиться к психиатрам, еще двое тоже страдали какими-то психическими заболеваниями [15].

Прежде чем мы оставим эту тему насовсем, нужно затронуть и смерть во младенчестве младшего брата Ницше. До смертельного приступа Йозеф уже страдал припадками. Нельзя не прийти к заключению о том, что семейство Ницше, несомненно, было предрасположено к психическим или неврологическим заболеваниям.

Карл Людвиг Ницше скончался в тридцать пять. Франциске тогда было двадцать три, Ницше – четыре, Элизабет – три года. Семье пришлось покинуть дом пастора, уступив его новому священнику. Бабка Эрдмуте решила вернуться в Наумбург, где у нее были прекрасные связи. Ее брат служил проповедником в соборе. Она сняла квартиру на первом этаже на Нойгассе – скромной, но вполне респектабельной улице с домами-кондоминиумами. Эрдмуте заняла переднюю комнату, а теток Розалию и Августу поселила в соседнюю.

Вдовья пенсия Франциски составляла 90 талеров в год плюс по 8 за каждого ребенка. Она дополнялась скромными выплатами альтенбургского двора, но всего этого было недостаточно для независимости. Ее с детьми водворили в две худшие комнаты на заднем дворе дома. У Ницше и его сестры была общая спальня на двоих.

«После того как мы столько времени жили в деревне, городское житье показалось нам ужасным, – писал Ницше. – Мы избегали мрачных улиц и стремились к открытым пространствам, как птицы, пытающиеся покинуть клетку… огромные церкви и здания на рыночной площади, с ратушей и фонтаном, орды людей, с которыми я не был знаком… Меня поражало, что и сами эти люди часто друг друга не знали… едва ли не больше всего меня тревожили длинные мощеные улицы» [16].

Пятнадцатитысячный Наумбург действительно мог напугать детей из маленькой деревушки Рекен. Сейчас мы воспринимаем Наумбург как открыточный романтический городок, словно бы взятый из средневековых часословов, со светлыми башнями по берегам извилистой реки Заале, но когда туда переехала семья Ницше, Заале вовсе не была живописным рвом с водой – это был настоящий рубеж обороны с мощными укреплениями на берегу.

За два года до переезда семейства в Наумбург Европу потрясли революции 1848–1849 годов: материк забился в конвульсиях народных восстаний, которых некогда так страшился непреклонный в своем монархизме отец Ницше. Рихард же Вагнер, напротив, целиком поддерживал революции, которые, как он надеялся, должны были повлечь за собой полное перерождение искусства, общества и религий. Вагнер бок о бок с русским анархистом Михаилом Бакуниным бился на баррикадах в ходе Дрезденского восстания в мае 1849 года и финансировал поставку восставшим ручных гранат. Когда это открылось, его сослали. Потому-то он и проживал в Швейцарии в то время, когда состоялась его первая встреча с Ницше. Германия 1850-х годов была объединена в Германский союз (1815–1866) – конфедерацию государств, сформированную, когда державы-победительницы на Венском конгрессе перекроили карту Европы после поражения Наполеона. В союз входили тридцать девять автономных немецких государств, которыми правили князья, герцоги, епископы, электоры и другие монархи. Раздробление Германии на мелкие – и мелочные – государства подразумевало отсутствие национальной армии, единой налоговой системы, общей экономической политики и реального политического значения. Один деспот выступал против другого, и все они были слишком близоруки, чтобы понять возможные выгоды от объединения. К тому же в Германский союз входили чехи из Богемии, датчане из Гольштейна и итальянцы из Тироля. В Ганновере до 1837 года правил английский король, Гольштейн подчинялся королю Датскому, а Люксембург – королю Нидерландов. В 1815 году, когда был основан Германский союз, в конфедерации доминировала Австрия, однако мало-помалу власть и влияние австрийского канцлера Меттерниха ослабли, а на ведущую роль выдвинулось крупное, богатое полезными ископаемыми Прусское государство. Особенно процветающей и воинственной Пруссия стала при канцлере Отто фон Бисмарке.