Евреи в русской армии. 1827 - 1914 - Йоханан Петровский-Штерн Страница 39

При распределении в армию из батальонов военных кантонистов евреи проявляли те же основные свойства, что и их христианские сослуживцы. Как видно из таблицы 3.6, в 1838 г. евреи составляли 371 из 1349, т. е. 26 % выпускников кантонистских батальонов. С учетом крещеных евреев это число составит 35 % от общего числа распределенных в войска. Отношение выкрестов к евреям составляло 1:4, т. е. 20 % от всех евреев, выпущенных из батальонов кантонистов. Смертность среди выпускников — 3 умерших еврея и 7 христиан — дает совершенно одинаковый процент для обеих групп — 0,8 %. Приняв число выпущенных еврейских кантонистов за 100 %, мы получим весьма любопытный статистический материал, дающий объективную картину прохождения евреями военной службы в батальонах военных кантонистов. Прежде всего обратим внимание на то, что среди хорошо обученных военных кантонистов — до начала массового обращения их в православие — некрещеных было почти вдвое больше, чем крещеных. В относительных цифрах хорошо обученные евреи составляли 8 % от общего числа выпускников 1838 г., в то время как среди христиан этот процент был вдвое выше (19 %). Это соотношение сохраняется и в абсолютных процентах: евреи-кантонисты, крещеные и нет, дают 20 % от общего числа хорошо обученных кантонистов, иными словами — вдвое меньше, чем их процент среди выпуска 1838 г. Большинство кантонистов из евреев составляют (как и у христиан) малообученные — 275 из 371, т. е. 73 %. Малообученные кантонисты составляли большинство среди евреев и христиан также в Пермском батальоне в 1839 г.: 70 христиан и 15 евреев малообученных, по сравнению с 48 христианами и 1 евреем из хорошо обученных. Это означает, что в большинстве своем евреи, как и подавляющее большинство христиан, проявляли средние способности по службе.

Однако самое поразительное среди этих данных — число годных к строевой службе. Вопреки общепринятому мнению, что евреев не брали в строевую службу и что они занимали в основном нестроевые должности, распределение 1838 г. показывает, что 65 % еврейских выпускников кантонистских батальонов были признаны «годными к строевой». Этот процент не только сравним, но он даже немного выше соответствующего процента христиан, годных к несению строевой службы, равного 63 % (613 из 978). Обратим внимание еще на один неожиданный вывод: евреи, известные по позднейшей антисемитской литературе своим легендарным слабосилием и физической незрелостью, дали 123 кантониста в возрасте до 18 лет, годных к службе (33 % от общего числа евреев), тогда как христиане — только 197, т. е. 20 % от общего числа выпущенных в армию христиан. Это значит, что по своим физическим данным евреи 17-летнего возраста не уступали христианским сотоварищам и даже превосходили их, поскольку давали в полтора раза больше годных к строевой службе 17-летних выпускников. И последний неожиданный вывод: среди не годных ни к какому роду службы евреи дают почти такой же (фактически несколько меньший) процент, как христиане, соответственно 0,80 % и 0,92 %. Соотношение между выкрестами и евреями сохраняется и среди наиболее подготовленных к службе: 72 выкреста из евреев относятся к общему числу выпускников из евреев как 1:4 (19 %). Крещеные евреи, таким образом, не представляли собой особой группы, наделенной яркими талантами, способностью к обучению или спецификой карьеры, по сравнению с оставшимися в своей вере. А сами еврейские кантонисты своей основной массой не выделялись из общего числа кантонистов, при том что наиболее выносливые из них превосходили по своим качествам христианских собратьев.

Сравним теперь полученные результаты с аналогичными результатами для христиан. В 1838–1839 гг. еврейские кантонисты вообще не значились среди достигших 17–18 лет и готовых к выпуску в следующих батальонах: Смоленском, Витебском, Ревельском, Томском, Омском, Иркутском, Тобольском, Новгородском, Петровском. Среди кантонистов упомянутых батальонов хорошо обученных был 81 выпускник (29 %), малообученных — 174 (63 %), неспособных к строевой службе — 23(%). Значительный перевес малообученных, таким образом, не был чем-то особенным для кантонистов-евреев: в смысле учебных успехов и в этом случае они ничем не отличались от своих христианских сотоварищей. Последнее обстоятельство, говорящее в пользу того, что в первое десятилетие судьба еврейских кантонистов во многом совпадала с судьбой выкрестов и христиан, — способ распределения кантонистов по войскам. Все еврейские кантонисты, распределенные в 1838 г. в строевую службу, были направлены (вместе с выкрестами и христианами) в учебную дивизию 4-го пехотного корпуса, во 2-й учебный карабинерный полк, в городские гарнизоны, а также машинистами и истопниками на казенные пароходы. Крещеный еврей Альтемберг и оставшийся в своей вере Мильштейн из Воронежского батальона попали вместе в Каргопольский драгунский полк. В 1839 г. малообученные евреи Псковского батальона были направлены вместе с кантонистами из христиан в 1-й карабинерный учебный полк и в резервную дивизию пехотного корпуса; и те и другие из не способных к строевой службе — в госпитальные полки Варшавского сухопутного госпиталя.

Доставлявшие столько хлопот военному начальству сразу после призыва и появления в батальонах кантонистов евреи, похоже, перестают быть нежелательным элементом при распределении в армию. В батальонах, выпускавших в армию сотни еврейских кантонистов, мы не находим никаких упоминаний о кантонистах из евреев, забракованных военным начальством. Так, например, полковник Гулевич, командир 3-го учебного карабинерного полка, в своем рапорте просил не присылать кантонистов к нему в полк «по вялости, тупоумию и дурной фигуре». Он приложил к рапорту список из 114 человек, присланных в полк для прохождения службы и не способных, с его точки зрения, нести строевую службу. Поскольку в списках всегда указывалось вероисповедание, и — если оно дано не по рождению, то с какого года, а для евреев, кроме того, и их прежние имена, — мы можем судить, что среди 144 человек, им забракованных, не было ни одного еврея. Среди других жалоб такого же рода на «тупоумие и неспособность» тридцати кантонистов Санкт-Петербургского батальона мы также не находим евреев.

Попытки гражданских властей выделить евреев из общей массы кантонистов, чтобы взвалить на них вину за собственное разгильдяйство, наталкивались на жесткий отпор военных начальников, о чем свидетельствует, в частности, отношение к этой проблеме командования Саратовского батальона. В 1839 г. военное управление г. Саратова направило графу Клейнмихелю рапорт о распространившихся в Саратове и окрестных городах Вольске и Кузнецке слухах о злонамеренных поджигательствах, совершенных евреями-кантонистами. Жители требовали убрать всех кантонистов-евреев с постойных квартир. Между строк в рапорте читается, что население жаждет мести, поскольку при пожарах неоднократно видели праздношатающихся кантонистов, предположительно — евреев. Начальник Саратовского батальона провел тщательное расследование и доложил, что всего под его началом 1281 кантонист, 255 крещеных евреев и 53 некрещеных. Из всех еврейских кантонистов 59 живут вместе в казарменном помещении. Между прочим, сходство этой цифры с числом некрещеных евреев означает, что «оставшиеся в своем вероисповедании» держались друг друга. Приложив к отчету цветную карту-схему размещения кантонистов в Саратове, он пришел к выводу, что военное начальство обязано категорически «опровергать слухи» и «отклонять рождающиеся нелепости», направленные против еврейских кантонистов.