Тайны Киевской Руси - Лин фон Паль Страница 39

Первое богоугодное дело, которое Владимир совершил, – ликвидация идолов. Наследие языческой Руси как негодное для новой политической ситуации было приказано разрубить на куски или сжечь. "Перуна же приказал привязать к хвосту коня и волочить его с горы по Боричеву взвозу к Ручью и приставил 12 мужей колотить его палками. Делалось это не потому, что дерево что-нибудь чувствует, но для поругания беса, который обманывал людей в этом образе, – чтобы принял он возмездие от людей. "Велик ты, Господи, и чудны дела твои!" Вчера еще был чтим людьми, а сегодня поругаем. Когда влекли Перуна по Ручью к Днепру, оплакивали его неверные, так как не приняли еще они святого крещения. И, притащив, кинули его в Днепр. И приставил Владимир к нему людей, сказав им: "Если пристанет где к берегу, отпихивайте его. А когда пройдет пороги, тогда только оставьте его". Они же исполнили, что им было приказано. И когда пустили Перуна и прошел он пороги, выбросило его ветром на отмель, и оттого прослыло место то Перунья отмель, как зовется она и до сих пор. Затем послал Владимир по всему городу сказать: "Если не придет кто завтра на реку – будь то богатый, или бедный, или нищий, или раб, – будет мне врагом". Услышав это, с радостью пошли люди, ликуя и говоря: "Если бы не было это хорошим, не приняли бы этого князь наш и бояре". На следующий же день вышел Владимир с попами царицыными и корсунскими на Днепр, и сошлось там людей без числа. Вошли в воду и стояли там одни до шеи, другие по грудь, молодые же у берега по грудь, некоторые держали младенцев, а уже взрослые бродили, попы же, стоя, совершали молитвы".

Не стоит видеть в этом всеобщем желании креститься признаков особого благочестия. Князь ведь ясно сказал; кто не придет на реку – будет врагом, а с врагами у Владимира разговор был коротким, как с теми же идолами, – изрубить, и конец. Так что на реку пришли все, жить-то хочется. Самое занятное в этой ситуации, что несчастные христиане, принявшие веру прежде и, вполне вероятно, совсем не по корсунскому образцу, вынуждены были тоже перекрещиваться. Вторым городом, где была проведена реформа, был Новгород, туда, как и прежде, (для установки идолов и введения государственного перунизма) был отправлен Добрыня. В новгородских летописях вы найдете скупые, но душераздирающие строки о том, как это происходило. Крещение новгородских язычников больше напоминало избиение неверных в Иерусалиме рыцарями-крестоносцами сто лет спустя. Путята крестил новгородцев огнем, говорили люди позлее, а Добрыня – мечом "Греческий священник с крестом, сопутствуемый дружинником с мечом, проповедовал не столько религию, сколько подчинение во имя этой религии княжеской власти", - писал о том же, но более "книжными" словами Никольский. Никакой идиллии. Массовая гибель и уничтожения инакомыслия. Трезвая и жесткая государственная политика. Скоро акция крещения была проведена по всей русской земле. "И по другим городам стали ставить церкви и определять в них попов и приводить людей на крещение по всем городам и селам. Посылал он собирать у лучших людей детей и отдавать их в обучение книжное. Матери же детей этих плакали о них; ибо не утвердились еще они в вере и плакали о них как о мертвых".

Обучение книжное было обучением греческим. Дети, которые попали в это обучение, стали священниками и насельниками первых русских монастырей. О них действительно можно было плакать, как по мертвым.

Кроме создания священничества Владимир также повелел строить города по всей русской земле. Недаром в скандинавские саги Русь и вошла под названием страны городов – Гардарики. Появились новые города по Десне, и по Остру, и по Трубежу, и по Суле, и по Стугне. В эти города по княжескому указу отбирали народ и таким образом формировали новое население, мнения переселенцев никто не спрашивал. Переселяли из самых разных мест и самые разные народы – мужей от славян, и от кривичей, и от чуди, и от вятичей. Эту чудесную политику государственного перемещения населения будет использовать активно и Московия через пару столетий. Причем прежнее "опасное" население будет высылаться в города на окраинах, а в старые центры будут отправляться московиты. Как видите, эта чудесная практика создания из горожан зависимых людей, подчиненное население, посаженное в города для защиты Киева от нападения печенегов, не придумана москалями. Она рождена буквально в самом центре Киевской Руси. Князем-человеконенавистником Владимиром Святым.

Впрочем, даже строительство новых городков вокруг Киева не помогло избежать набегов печенегов. С 989 года и по 1015-й, когда Владимир умер, это были постоянные ежегодные войны с кочевниками. К этому времени у чадолюбивого князя повзрослело множество сыновей, которые начали в свою очередь точно такую же войну за великое княжение, как и дети Святослава Только теперь ставки были выше, а сыновей – больше Владимир умер в Берестове, и первое время его смерть от всех скрывали. Выносили его тела из палат по языческому обряду. "Ночью же разобрали помост между двумя клетями, завернули его в ковер и спустили веревками на землю; затем, возложив его на сани, отвезли и поставили в церкви святой Богородицы, которую сам когда-то построил. Узнав об этом, сошлись люди без числа и плакали по нем: бояре – как по заступнике страны, бедные же – как о своем заступнике и кормителе. И положили его в гроб мраморный, похоронили тело его, блаженного князя, с плачем". Умер Владимир от неожиданной болезни, которая свела его в могилу за считаные дни. Впрочем, источником болезни была душившая его ярость: сын Ярослав, которому было положено по условию давать в Киев две тысячи гривен от года до года, а тысячу раздавать в Новгороде дружине, перестал выплачивать дань с Новгорода. "И сказал Владимир: "Расчищайте пути и мостите мосты", ибо хотел идти войною на Ярослава, на сына своего, но разболелся. Когда Владимир собрался идти против Ярослаба, Ярослав, послав за море, привел варягов, так как боялся отца своего", - так об этом коротко говорится в летописи. Очевидно, у Ярослава был повод бояться отца своего. Но и у Владимира был повод дрожать от ярости. Оба они – отец и сын – были достойны друг друга и хитростью, и коварством, и лицемерием.