Срединное море. История Средиземноморья - Джон Джулиус Норвич Страница 39

Адриан с самого начала дал понять, что не намерен выполнять чьи бы то ни было приказы. Когда же он обнаружил, что римская община при поддержке Арнольда закрыла ему доступ в Латеран, то отреагировал немедленно. В начале 1155 г. весь Рим попал под действие интердикта (отлучения от церкви, которое должно было продолжаться до тех пор, пока Арнольда не изгонят из города). Ни один папа до тех пор не решался на подобный шаг, однако он оказался чрезвычайно эффективен. Приближалась Святая седмица; Пасха без богослужения казалась немыслимой, и гнев населения обратился против общины. Арнольд внезапно исчез, и Адриан наконец вновь очутился на свободе. На Пасху он, как и планировалось, отслужил торжественную мессу в Латеране.

Фридрих Гогенштауфен, римский король и, таким образом, избранный с 1152 г. император, устроил в Павии празднество. Он недавно получил железную корону Ломбардии — в ходе церемонии еще более символичной, нежели обычно, так как несколько ломбардских городов, возглавляемых Миланом, ныне пребывали в открытой оппозиции к империи, — и направлялся на юг, чтобы короноваться императором в Риме. Возле Сиены ему встретились папские легаты, которые обратились к нему с насущной просьбой: требовалась его помощь в поимке Арнольда Брешианского, укрывшегося в соседнем замке. Для армии Фридриха это не составило никакого труда. Арнольд вскоре сдался и был возвращен в Рим. Приговоренный префектом города, он был вначале повешен, а затем сожжен; пепел же брошен в Тибр.

Все же перспектива немедленного прибытия Фридриха в Рим начала вызывать у курии озабоченность. Не без труда — поскольку ни одна из сторон не доверяла другой — близ Сутри была устроена встреча между папой и королем. Встреча едва не закончилась провалом, когда через два дня Барбаросса отказался участвовать в символическом акте, ему предстояло держать поводья и стремя, пока Адриан слезал с лошади. Однако в конце концов соглашения удалось достичь и эти двое поехали в Рим вместе. Вскоре им путь преградили несколько малоразговорчивых посланцев городской общины: если Фридрих желает войти в город, ему следует заплатить дань и гарантировать всем горожанам соблюдение их гражданских свобод. Король наотрез отказался, и угрюмые посланцы удалились. Предчувствуя недовольство, Адриан быстро отправил большие силы, дабы занять Леонину. На следующее утро он и Фридрих тайно проскользнули в Рим, и несколько часов спустя новый император был коронован. Новость достигла общины, когда как раз шло обсуждение, как лучше всего воспрепятствовать коронации. Возмущенные тем, что их обманули, толпа и городское ополчение вместе атаковали Ватикан. Битва продолжалась целый день; обе стороны несли жестокие потери, но к вечеру имперские силы одержали верх и оставшиеся в живых нападающие отступили за реку.

Фридрих получил то, чего добивался, и возвратился в Германию. В то же время для Адриана победа обернулась поражением. Без войск императора, защищавших его, он не мог оставаться в Риме; кроме того, он потерпел полнейшую неудачу, пытаясь заставить Фридриха противостоять королю Вильгельму I Злому Сицилийскому, сыну и наследнику Рожера II, которого он, папа, по-прежнему отказывался признавать. Все свои надежды на уничтожение Сицилийского королевства Адриан теперь возлагал на баронов Апулии, которые вновь восстали, и которых на этот раз поддержала византийская армия. Однако удача отвернулась от него. Вильгельм не заслуживал своего прозвища, которое он получил скорее из-за смуглого цвета кожи и мрачного вида, геркулесовой силы. Правда, он был ленивее своего отца и еще более, чем тот, падок на удовольствия, однако обладал присущей Отвиллям способностью мобилизоваться и мобилизовать свое окружение в условиях кризиса. Теперь он устремился к Сицилии во главе своих ударных сарацинских частей, разгромил греков и апулийских повстанцев при Бриндизи, а затем осадил Адриана в Беневенто. В третий раз его святейшество папа попал в руки норманнов. В июне 1156 г., вынужденный капитулировать, Адриан благословил Вильгельма на царство в его сицилийских владениях.

Претерпев это унижение, папа, однако, вскоре получил основания радоваться своему поступку, так как Барбаросса оказался настолько опасен для папства, что Вильгельм не шел ни в какое сравнение с ним. Летом 1158 г. он возвратился в Италию во главе крупных сил, и его поведение на съезде в Ронкалье не оставило итальянским городам ни малейшего сомнения относительно его собственного понимания императорской власти, когда четверо прославленных ученых из Болоньи, университета, которому он всегда особенно благоволил, полностью разрушили все свои излюбленные идеалы независимости городов, показав, что они полностью лишены законных оснований. Отныне, заявил император, все города будут полностью контролироваться императором с помощью правителей-иностранцев (подеста). На всю Ломбардию эти слова произвели ошеломляющий эффект, однако Фридрих был готов к попыткам мятежа. В 1159 г. в Креме он привязал к осадным машинам пятьдесят заложников, включая детей, чтобы удержать оборонявшихся от контратаки в 1162 г., и наконец поставил на колени миланцев и подверг город такому разорению, что в течение пяти лет тот, покинутый, лежал в руинах. Но в результате противостояние городов только усилилось. Прежние распри ныне оказались забыты; города объединились в мощную Ломбардскую лигу для защиты своих свобод.

Папа Адриан скончался в 1159 г. Несомненно, как считал Фридрих, многое зависело от того, кто будет выбран его преемником, и был весьма обеспокоен тем, что наиболее вероятным, оставившим других далеко позади кандидатом являлся кардинал Роланд Бандинелли: подобно Адриану он оказывал жесткое сопротивление претензиям императора. Степень ответственности Фридриха за последовавшие события трудно определить: можно только утверждать, что инвеститура, имевшая место через два дня после избрания Роланда в соборе Святого Петра 7 сентября, представляла собой гротескное зрелище, самое недостойное в истории папства. Когда внесли пурпурную папскую мантию, новый папа, по обычаю сделав вид, что отказывается от нее, склонил голову, дабы ее принять. В этот момент кардинал Октавиан из аббатства Санта-Чечилия внезапно подскочил к нему, схватил мантию и попытался облечься в нее сам. Завязалась потасовка, в ходе которой одеяние у него отобрали. Но его капеллан, вероятно, предвидя, что все произойдет именно так, тут же вынес новую мантию, и на этот раз Октавиан сумел ее надеть (к несчастью, задом наперед), прежде чем кто-либо смог остановить его.

Трудно представить себе, какой начался беспорядок. Вырываясь от разъяренных приверженцев Роланда, пытавшихся силой сорвать с него мантию, Октавиан — прилагая отчаянные усилия, чтобы перевернуть мантию и надеть ее как нужно, в результате только намотал бахрому вокруг шеи — кинулся к папскому трону, сел на него и провозгласил себя папой Виктором IV. Затем он стал метаться по базилике, пока не наскочил на группу младших священнослужителей, которым приказал приветствовать его, что они и сделали с покорностью, увидев, как двери распахнулись и в церковь вломилась толпа вооруженных головорезов. По крайней мере на миг сопротивление было сломлено. Роланд и его сторонники, не теряя времени, выскользнули наружу и укрылись в укрепленной башне Святого Петра. Тем временем Октавиан под защитой головорезов взошел на престол с соблюдением несколько большего количества формальностей, нежели в первый раз, и с триумфом был препровожден в Латеран, приложив, как сообщают, немало усилий, чтобы перед выходом привести в порядок свое платье.