Николай Гумилев - Владимир Полушин Страница 39
Николай Гумилев - Владимир Полушин читать онлайн бесплатно
Это был последний приезд поэта в Березки. Имение было продано его матерью в этом же году, так как надобность в нем отпала. Умер брат Анны Ивановны, контр-адмирал флота Лев Иванович Львов. Он был погребен на фамильном кладбище в селе Градницы Бежецкого уезда.
В июле, несмотря на жалобы, что летом у него взаимоотношения с поэзией прохладные, Гумилёв пишет очень важное для него стихотворение «Варвары» (первоначально он назвал его «Царица») и шлет его Брюсову 14 июля с письмом: «Дорогой Валерий Яковлевич, я уже давно собирался Вам писать, но не хотелось делать это без обычного приложения, т. е. стихотворения. Я написал его недавно, и, кажется, оно уже указывает на некоторую перемену в моих приемах, именно на усиление леконт-де-лилевского элемента. Кстати сказать, самого Л. Л. я нахожу смертельно скучным, но мне нравится его манера вводить реализм описаний в самые фантастические сюжеты. Во всяком случае, это спасение от блоковских туманностей. Я вырабатываю также и свою собственную расстановку слов. Теперь, когда я опять задумался над теорией стихосложения, мне было бы крайне полезно услышать Ваши ответы на следующие, смущающие меня вопросы: 1) достаточно ли самобытного построения моих фраз? 2) Не нарушается ли гармония между фабулой и мыслью („угловатость образов“)? 3) Заслуживают ли внимания мои темы и не является ли философская их разработка еще ребячеством? На эти вопросы может ответить только посторонний человек, опытный и интересующийся моими стихами, и, кроме Вас, я таких не знаю. Верьте, что моя просьба об этих указаньях вызвана не тщеславным желаньем получить от Вас советы, а только любовью к искусству, которому я посвящаю свою жизнь. Я помню Ваши предостереженья об опасности успехов и осенью думаю уехать на полгода в Абиссинию, чтобы в новой обстановке найти новые слова, которых мне так недостает…»
Главное в «Варварах» даже не поиск нового, а самовыражение поэта-романтика. Холодные леконтовские мотивы уживаются у Гумилёва с рыцарскими:
Царица жертвует собой, она отдает себя и свое тело на поругание. Если побеждена страна, то незачем и себя беречь. Жест отчаяния и благородства!
Но победитель, вождь варваров, видя такое самопожертвование, повел себя как рыцарь в понимании Гумилёва, он не мог опуститься до разграбления и унижения побежденных. И варвары вспоминали не горящие крепости и селения, не добычу, взваленную на повозки, а «…царственно-синие женские взоры… и струны, / Которыми скальды гремели о женском величье…». Так о варварах мог написать только поэт-романтик. Поэтому портрет вождя скальдов, нарисованный Гумилёвым, столь привлекательно-благородный:
Гумилёв в письме своему учителю заметил, что успехи у него действительно есть. Он не просто ждал чужих советов, но и сам уже судил о других произведениях как поэт. Лето 1908 года было для Гумилёва урожайным на публикации: стихи, рассказы, рецензии в газетах и журналах.
В июне в газете «Речь» Гумилёв опубликовал стихотворение «Завещание» (№ 136), рассказ «Черный Дик» (№ 142) и рецензию на книгу С. В. фон Штейна «Славянские поэты», вышедшую в 1908 году. В шестом номере журнала «Весы» появились стихотворения «Волшебная скрипка», «Одержимый» и «Рыцарь с цепью».
В июльском номере журнала «Образование» Гумилёв назван в числе постоянных сотрудников. Появились рецензии на «Романтические цветы» также в журналах «Образование» и «Русская мысль». В седьмом номере журнала «Весна» печатается стихотворение Гумилёва «Камень» с подзаголовком «Бретонская легенда», которое позже поэт посвятит своей матери. В седьмом номере «Образования» кроме вышеуказанных было опубликовано стихотворение «В красном фраке с галунами». Газета «Речь» (№ 178) публикует рассказ Гумилёва «Последний придворный поэт».
В августе газета «Речь» публикует рецензию Н. Гумилёва на книгу А. Ремизова «Часы», выпущенную в Санкт-Петербурге в 1908 году издательством «Ego». В журнале «Русская мысль» появляются рассказы поэта «Принцесса Зара» и «Золотой рыцарь», а в журнале «Весы» — «Радости земной любви» с подзаголовком «Новеллы».
Однако успехи не вскружили голову Гумилёву. В письме от 20 августа В. Брюсову он пишет, извиняясь за долгое молчание: «Все это время во мне совершался перелом во взгляде на творчество вообще, а на мое в частности. И я убедился в моем ничтожестве. В Париже я слишком много жил и работал и слишком мало думал. В России было наоборот: я научился судить и сравнивать. Не подумайте, что я соблазнился ересью Вяч. Иванова, Блока и других. По-прежнему я люблю и ценю больше всего путь, указанный для искусства Вами. Но я увидел, как далеко стою я от этого пути. В самом деле, Ваше творчество отмечено всегдашней силой мысли. Вы безукоризненно точно переводите жизнь на язык символов и знаков. Я же до сих пор смотрел на мир „пьяными глазами месяца“ (Нитше), я был похож на того, кто любил иероглифы не за смысл, вложенный в них, а за их начертание и перерисовывал их без всякой системы. В моих образах нет идейного основания, они — случайные сцепления атомов, а не органические тела. Надо начинать все сначала или идти по торной дорожке Городецкого. Но на последнее я не согласен. Вы говорите: „Есть для избранных годы молчания…“ Я думаю, что теперь они пришли и ко мне. Я еще пишу, но это не более как желание оставить после себя след, если мне суждено „одичать в зеленых тайнах“… Книгу я решил не издавать, а мои вещи после перелома будут слишком долго незрелы, чтобы их можно было печатать».
Конечно, Гумилёв лукавит, утверждая, что печатать будет нечего. Ведь далее в том же письме он опять пишет о своих успехах и интересуется, можно ли будет напечатать в «Весах» его стихи. Но в одном он не лукавит, и это покажут его дальнейшие поиски: он ищет новые формы творчества. Поэт хочет писать лучше и жаждет учиться этому у признанных мэтров русской словесности.
Вместе с тем Николай Степанович выполнил обещание, данное отцу, и 10 июля отправился в Санкт-Петербургский университет. В прошении на имя ректора бывший студент Сорбонны писал: «Честь имею просить Ваше Превосходительство о зачислении меня в число действительных студентов Санкт-Петербургского университета юридического факультета».
Август для обоих братьев Гумилёвых оказался знаменательным. 17 августа Высочайшим приказом Дмитрий Гумилёв был произведен в подпоручики с назначением в 147-й пехотный Самарский полк со старшинством с 17 июня 1908 года. Полк в ту пору был расквартирован в Ораниенбауме.
18 августа Николай Гумилёв был зачислен в число студентов Санкт-Петербургского университета. Через четыре дня подпоручик Д. С. Гумилёв прибыл в полк. Николай Гумилёв стал готовиться не к занятиям, а к поездке в Африку. Об этом он известил своего учителя В. Я. Брюсова в письме через два дня после зачисления в университет: «…Числа седьмого я думаю выехать из Царского. Когда мой адрес хоть сколько-ни-будь установится, я тотчас сообщу его Вам…»
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments