Сталин и НКВД - Леонид Наумов Страница 39

В запросе Н.С. Хрущева говорилось про 41 305 уголовников и кулаков, которых планировалось осудить в рамках «кулацкой операции». Сравнение запроса Хрущева с справкой на 31 декабря 1937 года показывает, что если кулаков осудили практически всех, которых наметили еще в июле, то уголовников осудили меньше на 2500 по 1-й категории и более чем на 10 000 по 2-й категории.

Зато вместо уголовников было арестовано и расстреляно почти две с половиной тысячи т. н. «других контрреволюционных элементов и еще 5355 «других контрреволюционных элементов» осуждено к заключению в лагеря.

Безусловно, это отражение общей по СССР тенденции к осуждению «других контрреволюционных элементов». Среди этих «контрреволюционных элементов» заметное место играют верующие: почти тысяча расстрелянных в Бутово за веру. Напомним, что в записке Хрущева этих людей еще нет, вместо них планировался расстрел уголовников. Были расстреляны 739 священнослужителей РПЦ и 219 мирян (псаломщики, чтецы, регенты, певчие, церковные старосты, иконописцы, члены церковных советов, уборщицы храмов, церковные сторожа).

Если сравнить социокультурные характеристики расстрелянных за веру с другими жертвами Бутовского полигона, то выяснится, что совпадают пол (преобладают мужчины) и национальность (преобладают русские). Но «церковники» старше и имеют более высокий уровень образования (среднее и среднее духовное). Это наблюдение в целом позволяет предположить, что сознательно уничтожается группа, которая была носителем духовной традиции для сельской местности (более пожилой, опытной и более образованной). Ее исчезновение означало, что пропаганда коммунистической идеологии больше не будет сталкиваться с организованным и сознательным сопротивлением.

Попытаемся сначала оценить удельный вес верующих среди всех жертв Бутовского полигона. Как известно, там по «кулацкой операции» около расстреляно более 15000. Таким образом, верующие среди жертв кулацкой операции, приговоренных по 1-й категории, составляют менее 7 %, что несколько больше, чем средние цифры по стране.

Ситуация изменится, если мы рассмотрим репрессии против верующих, как часть ликвидации «других контрреволюционных элементов»: среди «каэров» верующих до 30 %. Много интересного даст нам и анализ динамики арестов.

Рассмотрим, как конкретно прошли репрессии против верующих в Сергиево-Посадском районе. В районе были расстреляны 68 человек. 55 человек расстреляно в рамках кулацкой операции и 13 — в рамках национальных операций, иными словами соотношение 80 % и 20 %. Это немного отличается от общего соотношения расстрелянных в Московской области: соотношение расстрелянных по политическим мотивам в Бутово в рамках по кулацкой операции и по национальным операциям 2:1. Другими словами, «кулацкая операция», по сравнению с «национальными операциями» в Загорском и Константиновском районе, прошла более активно, чем в других районах Московской области. Это, скорее всего, объясняется активными репрессиями, прежде всего против верующих (см. ниже). Общие характеристики расстрелянных (беспартийность, небольшое число лиц с высшим образованием и национальный состав) похожи на характеристики Московской области.

Важная особенность репрессий против верующих в Сергиево-Посадском районе проявляется в удельном весе расстрелянных по религиозными мотивам. Из 55 осужденных по приказу № 00447 по религиозным мотивам осужден 41 человек (78 %). На первый взгляд, это различие кажется понятным: действительно, Троице-Сергиева лавра — духовный центр русского православия, поэтому кажется понятным, что в этом районе большинство осужденных будет именно по религиозным мотивам. Однако динамика арестов по религиозным мотивам в области и в Сергиево-Посадском районе не совпадает с динамикой арестов в регионе. В Московской области аресты верующих начались сразу по приказу № 00447 в августе. За все время операции выделяется четыре «пика» арестов: август 1937 — арестовано 131 человек, ноябрь — 182 человека, январь — 176, февраль — 111 человек. В Сергиево-Посадском районе ситуация несколько иная. Выделяется два «пика» арестов: в ноябре 1937 года (14 человек) и самый большой в январе 1938 г. (17 человек). Это очень характерное и показательное отличие!

Дело в том, что по первоначальному плану «кулацкой операции» в августе должны были арестовать тех, кто будет осужден по 1-й категории (к ВМН), а затем в октябре-ноябре должны были арестовывать тех, кто будет осужден по 2-й категории. В августе арестов верующих в Загорском и Константиновском районах не было. Это означает, что либо аресты православных вообще первоначально не планировались, либо их собирались осудить «только» к лагерному заключению. Однако, по какой-то причине планы местных чекистов изменились, и в ноябре 1937-го — январе 1938 г. произошла практически тотальная «зачистка» загорского духовенства. Были расстреляны архимандрит, игумен, четырнадцать иеромонахов, четырнадцать священников, пять монахов, три мирянина, обновленческий епископ. Как видим, очевидно, преобладает черное духовенство. Среди расстрелянных две монахини, остальные жертвы репрессий мужского пола.

Репрессии против представителей Русской Православной Церкви в Загорске начались еще в августе 1937 г. Правда, был арестован только один бывший монах Боев Петр Алексеевич. В сентябре аресты продолжились, были три священника Загорского района: Богословский Федор Трофимович, Лилеев Семен Петрович и Рождественский Василий Александрович. Наиболее полная информация сохранилась о Лилееве С. П., в то время как о других сведения очень скупы.

Дело Семена Петровича Лилеева представляет для нас большой интерес. Он служил в Покровском храме в селе Заболотье. Показания на него дал секретарь Константиновского райисполкома: «…Поп Лилеев активно сопротивлялся закрытию церкви. Не давал комиссии по закрытию церкви ключи от последней, и одновременно разослал нарочных по окрестным деревням с целью организации восстания в селе Заболотье… После закрытия церкви, в период 1936–1937 гг. организовал вокруг себя актив церковников, вел систематическую работу, организовывая массы на борьбу за открытие церкви путем созыва совещаний указанной группы, написания различных ходатайств перед вышестоящими инстанциями… 12 июля 1937 г. организовал в с. Заболотье без соответствующего на это разрешения властей собрание верующих 13 деревень, на каковое явилось более 100 человек. Они требовали… возвращения ключей и открытия церкви… «. После закрытия церкви в с. Заболотье, о. Симеон поселился в с. Копалово Константиновского района Московской области. Он нигде не служил и на светской службе не работал («без определенных занятий»). Здоровье его ухудшилось, он стремительно терял зрение. 11 сентября 1937 года он был арестован и заключен в Загорскую тюрьму. Ему было предъявлено обвинение в распространении клеветы против вождя партии, проведение антисоветской агитации и организации масс на борьбу за открытие церкви. Он признал себя виновным только в помощи верующим Заболотской церкви, в работе по ее открытию путем писания различных ходатайств в вышестоящие организации об открытии церкви. В остальных обвинениях виновным себя не признал. О. Симеона приговорили к расстрелу за «контрреволюционную агитацию, распространение гнусной клеветы против вождя партии, проведение антисоветской агитации, организация масс на борьбу за открытие церкви» и расстреляли 13 октября 1937 г. Как видим, священник пострадал потому, что пытался использовать Конституцию 1936 года для открытия своего храма.