Прибалтийский плацдарм (1939-1940 гг.). Возвращение Советского Союза на берега Балтийского моря - Михаил Мельтюхов Страница 39

9 октября общегородское собрание старост рабочих и представителей профсоюзов г. Таллина приняло переданную властям резолюцию, в которой констатировалось, что «таллинские рабочие восприняли с большой радостью сообщения о заключении обширного торгового соглашения и пакта о взаимопомощи между Эстонией и Советским Союзом. Рабочие уверены, что эти соглашения обеспечат эстонских рабочих постоянной работой, что в связи с этим будет ликвидирована безработица и улучшится экономическое положение трудящихся. Рабочие желают, чтобы в духе пакта о взаимопомощи, заключенного между Эстонией и Советским Союзом, в будущем происходило бы еще большее сближение трудящихся обеих стран. Эстонские трудящиеся всегда симпатизировали трудящимся Советского Союза, но, ввиду давления на них, они доселе не имели возможности огласить свою точку зрения по этому вопросу. Трудящиеся надеются, что в связи с заключением пакта это давление будет устранено, и приветствуют президента республики К. Пятса по случаю заключения пакта о взаимопомощи между Эстонией и Советским Союзом, также шлют наилучшие пожелания трудящимся Советского Союза и вождю народов Советского Союза Сталину» ^[330].

Выступая в Таллине 12 октября, главнокомандующий эстонской армией генерал Й. Лайдонер заявил, что завершившаяся в результате переговоров военных делегаций выработка мер по вопросам размещения в Эстонии войск Красной армии «проводилась в атмосфере взаимного доверия и понимания». В связи с развернувшейся в Европе войной «мы связали судьбу своего государства и народа в некотором смысле с пактом о взаимопомощи с Советским Союзом, который в связи с этим вновь подчеркнул неизменность своей мирной политики и желание продолжать ее. Это большой положительный фактор для будущего нашего государства, нашего народа. За последние время многие опасались, не вызовет ли пакт о взаимопомощи с Советским Союзом изменения в нашем государственном строе и в экономической жизни. По этому поводу мы можем сослаться на статью 5 пакта о взаимопомощи, которая гласит, что проведение пакта в жизнь не должно ни в какой степени затрагивать суверенных прав сторон пакта, в особенности их экономической системы и государственного строя. Мы хотим прямо и откровенно выполнять этот пакт и уверены, что его также выполнит и Советский Союз» ^[331].

21 октября министр иностранных дел Эстонии разослал своим дипломатическим представителям за границей послание, которым обязывал их разъяснять, что «этот пакт создает основательный и практический базис для внешней политики Эстонии. Пактом не затрагивается суверенитет Эстонии, так как советское правительство не имеет такой тенденции». В договоре имеется обязательство «не затрагивать политический и экономический порядок нашего государства. При этом территории, арендованные под военные базы Советского Союза, будут и в дальнейшем оставаться территориями Эстонии и находиться под ее юрисдикцией». Целью эстонско-советского пакта о взаимопомощи «является только организация более тесного сотрудничества между двумя суверенными государствами, а при необходимости и военного сотрудничества, чтобы парировать и избегать военной угрозы». При этом сохраняются «культурные и расовые различия» между Эстонией и Советским Союзом, а «внешнеполитическое и военное сближение с Россией не означает ухода Эстонии из Западной Европы», поскольку «исторически прибалтийские государства, в первую очередь Эстония, всегда относились к Западной Европе». Кроме того, эстонские дипломаты должны были подчеркивать «и то обстоятельство, что до сих пор ввод войск Советского Союза и их поведение соответствовало международным обычаям и правилам и было вежливым и корректным во всех отношениях» ^[332].

27 октября по радио выступил министр иностранных дел Эстонии А. Пийп, который напомнил, что прошел месяц с момента подписания советско-эстонского договора о взаимопомощи. «Этот пакт углубляет существовавшие уже 20 лет между Эстонией и Советским Союзом отношения доверия и дружбы». Тартуский мирный договор был подписан Эстонией независимо от внешнего влияния. Точно также и нынешний договор, являющийся большим исторически шагом, «находит со стороны внешнего мира различные толкования. Как тогда, так и теперь преподносятся миру ложные сообщения о том, что будто с пактом прекратила свое существование независимая Эстония и началась советизация внутренней жизни нашего государства. В настоящее время московский пакт уже осуществлен в том размере, в каком он был предусмотрен по соглашению. Советские войска прибыли в установленные соглашением районы и базы. Однако жизнь эстонского государства идет по-прежнему своим нормальным путем, и эстонский народ продолжает развивать свободно и независимо свою государственную жизнь на началах дружбы и доверчивых отношений со своим большим восточным соседом». Подписанный с СССР договор «имеет ограниченный и чисто оборонительный характер. Он дополняет и уточняет систему мира и нейтралитета на Балтийском море и является также сильной защитой и гарантией мира и нейтралитета всех государств на берегах Балтийского моря». Эстония продолжает сохранять нейтралитет в идущей войне в Европе и хочет поддерживать тесный и дружественный контакт со всеми государствами Балтийского моря ^[333].

В Латвии 9 октября перед представителями печати выступил министр иностранных дел В. Мунтерс, который заявил, что в подписанном договоре о взаимопомощи «находят себе выражение желания обоих государств сохранить мир и статус-кво на Балтийском море. Это подкрепляется ссылкой на латвийско-советский мирный договор, на договор о ненападении и на статью 5-ю самого пакта, который недвусмысленным образом определяет, что суверенные права обоих государств не затрагиваются. Следует снова напомнить о том, что пакт заключен в военных условиях, когда возможны всякие неожиданности и когда события следуют с чрезвычайной стремительностью. Нежелание Латвии быть вовлеченной в войну было основной задачей нашей внешней политики… Одновременно мы должны признать, что вовлечение Латвии в войну означало бы угрозу СССР, с которым у нас имеется общая граница. Нынешнее положение на Балтийском море и на восточно-балтийском побережье не дает никакого основания для опасений подобного рода. […] В заключение мне хотелось бы подчеркнуть, что пакт укрепляет мир и безопасность» ^[334].

Оценивая реакцию латвийского общества на заключение договора о взаимопомощи с СССР, советские дипломаты в Риге 10 октября отмечали в докладе в Москву, что «правящие классы вместе со своим правительством не верят в прочность и долговечность создавшегося положения после заключения пакта. Страх перед возможностью большевизации Латвии связывается с предстоящим вводом сюда наших военных частей для охраны военно-морских баз, аэродромов. Господствующие классы боятся также выступления революционных сил внутри страны. Основанием для этого служит настроение широких масс трудящихся, открыто выражающих симпатии к Сов[етскому] Союзу. Среди этой части населения существует убеждение, что дни фашистской диктатуры в Латвии сочтены и что в недалеком будущем Латвия будет советской. По слухам, в Латгалии уже начинается движение за создание пока подпольных комитетов революционного действия». В выступлениях официальных лиц делаются намеки на вынужденность соглашения с СССР, «неофициально же ведутся более откровенные разговоры, изображающие заключение пакта как отступление перед угрозой применения силы». Схожую позицию заняли и некоторые лидеры латвийской социал-демократии, распространяющие «гнусные пасквили “о наступлении русской реакции”, “империалистических замыслах СССР” и т. п. Но значительная часть влиятельных кругов (Минфин Вальдман, пред[седатель] кред[итного] банка А. Берзиньш и др.) восприняла пакт как “наименьшее зло” – лучше, мол, быть под влиянием русских, чем немцев, ибо при русских латыши все же сохранят свою национальность, а немцы уничтожат не только нац[иональную] культуру, но и самих латышей». При этом в Латвии «почти открыто говорят, что перед заключением пакта правительство Ульманиса усиленно добивалось поддержки своей позиции в Берлине. Оно решилось на заключение пакта только после того, когда получило ответ, что Германия никаких интересов, кроме экономических, в Прибалтике не имеет. Видимо, привычка согласовывать свои действия с западноевропейскими державами продолжает тяготеть над правительством до сих пор.