Непослушные принцессы - Линда Мак-Робби Страница 39

Неудивительно, что мысли об отречении приходили ей в голову, но, учитывая святую веру девушки в собственное величие, удивительным кажется то, что она воплотила их в жизнь. В 1653 году Кристина объявила о своем желании отречься от престола, но сохранить за собой титул королевы. О своих планах перейти в католицизм она помалкивала. Как ни странно, шведский парламент согласился со всеми ее требованиями, включая земельную собственность и немалый доход. Шестого июня 1654 года в замке Уппсáла состоялась церемония отречения.

Отпуск после отречения

Желание Кристины поскорее отделаться от трона было очевидным. Она уехала из Уппсалы в тот же день, даже не дождавшись окончания банкета по случаю коронации своего двоюродного брата. Направляясь в Данию, девушка надела на себя мужскую одежду, в которую главным образом и одевалась с тех пор, а также приказала обрить ей голову, нацепила мужской парик, а на бок повесила шпагу. «Наконец свободна! – как передают, воскликнула она. – Прочь из Швеции! Надеюсь, я никогда сюда больше не вернусь!»

Кристина могла бы торжественно отплыть на корабле, куда бы она ни пожелала, но девушка предпочла трястись в седле, глотая дорожную пыль. Такое поведение считалось несколько эпатажным для знатной дамы, но бывшая королева, казалось, избрала именно это своим modus operandi [32]. В своих странствиях Кристина добралась до Брюсселя, где перешла в католицизм. Отсюда она отправилась в Рим на первую аудиенцию к Папе. Девушка не утруждала себя полным отказом от лютеранства, что выливалось в не совсем благочестивом поведении. Так, к примеру, в ночь перехода в католицизм слышали, как она потешается над преосуществлением, несмотря на то что совсем недавно клялась его почитать. Кристина имела привычку разговаривать в Церкви. Ее любовь к живописи и скульптуре, изображающей голую натуру, тоже не особо вязалась с набожностью.

Кристина сорила деньгами. Уютно устроившись в снятой в долг римской вилле, она настолько поиздержалась, что не могла платить своим слугам. Те вынуждены были воровать ее столовое серебро. Случилось и нечто более скандальное: Кристина влюбилась в кардинала Дечио Аццолини, молодого, умного и симпатичного папского приближенного. Недолгое время молодая женщина даже отказывалась от мужской одежды ради платьев. Впрочем, подол их был слишком коротким. Понтифику пришлось сделать Кристине небольшой выговор. Аццолини, кажется, отвечал взаимностью на любовь шведки. Ходили слухи, что она даже родила ему ребенка. На самом деле они, судя по всему, никогда не спали вместе, несмотря на двусмысленные разговоры Кристины и заверения ее бывшей служанки в том, что ее хозяйка – «величайшая блудница на свете».

Теперь Кристина заинтересовалась вполне приземленными, мирскими делами, в том числе пустилась интриговать. Ей вдруг пришло в голову вновь стать настоящей королевой, взойдя на трон южно-итальянского Неаполитанского королевства, из-за которого между Францией и Испанией то и дело вспыхивали вооруженные конфликты. В начале 1656 года Кристина втайне договорилась с кардиналом Джулио Мазарини, куратором французской шпионской сети, о том, что захватит трон Неаполитанского королевства при поддержке четырех тысяч французских солдат и будет держать его тепленьким для молодого Филиппа Анжуйского. Вся трепеща от приятного возбуждения, женщина бегом взобралась на крепостную стену замка Святого Ангела [33]и выстрелила из пушки. К сожалению, она забыла прицелиться, и ядро врезалось в стену здания. Вот лажа!

Но политические ветры изменчивы. Спустя полтора года идею посадить Кристину на трон Неаполя положили на полку. Обиду и гнев женщина выместила на своем обер-шталмейстере маркизе Джованни Ринальдо Мональдески, в ведомстве которого числилась всего одна лошадь. Живя во Франции и ожидая вестей от Мазарини, Кристина обнаружила, что Мональдески пишет письма, в которых повторяет все те порочащие ее слухи, что ходят в обществе. Десятого ноября 1657 года она объявила маркиза повинным в государственной измене и приказала своим приближенным в тот же день привести смертный приговор в исполнение. Быть может, она была королевой без страны, но права карать и миловать своих подданных у нее никто не отбирал. Мональдески не стал исключением. Хотя с юридической точки зрения приговор был законным, жестокость расправы над маркизом произвела на всех крайне негативное впечатление. Папа, прежде довольный переходом королевы в католицизм, назвал Кристину варваркой и отказался принимать ее у себя в Риме.

Женщине исполнилось всего тридцать два года, а она уже исчерпала запас благорасположения большинства европейских политических игроков. Ее неуклюжие попытки вернуться в политику встречались с едва скрываемой улыбкой. Кончилось все тем, что женщина бóльшую часть времени стала проводить в саду на римской вилле, на которой жила. К концу жизни она облекала свое дородное, коренастое тело в мужскую одежду, стриглась коротко, а на верхней губе отпустила коротенькие «усики». Кристина отчаянно хотела, чтобы ее воспринимали всерьез, считали интеллектуалкой, значительной политической фигурой, а со стороны выглядела просто смешно.

Если бы только она это понимала… Следует даже восхититься той глубиной веры в собственное величие, которую Кристина пронесла через всю жизнь. В своей незаконченной автобиографии она писала: «Мои таланты и добродетели возвеличили меня над всеми людьми». Кристина умерла в апреле 1689 года. Чтение ее завещания выявило степень высокомерия бывшей королевы. Все свое достояние, недвижимость и драгоценности она завещала слугам, «придворным» и фрейлинам. Вот только мало что из завещанного на самом деле принадлежало ей.

В 1933 году на экраны вышел черно-белый фильм «Королева Кристина» с Гретой Гарбо в главной роли. Хотя актриса по национальности тоже была шведкой, красавица Гарбо мало чем напоминала страдавшую излишней волосатостью королеву Кристину. Да и сюжет фильма мало соответствует тому, что произошло на самом деле. Впрочем, созданный Гарбо образ дерзкой королевы в определенном смысле отвечает исторической правде, ведь Кристина никогда не теряла веру в созданную ею самой легенду. Фильм – чистой воды выдумка, но Кристина хотела бы в это верить.