Двор красного монарха. История восхождения Сталина к власти - Саймон Себаг-Монтефиоре Страница 39

Вождь с удовольствием читал книги по истории. Возможно, эту страсть ему привил преподаватель из Тифлисской семинарии, о котором у Сталина остались самые приятные воспоминания. В сентябре 1931 года он написал Берии: «Николай Дмитриевич Махатадзе, 73 года, находится в Метехской тюрьме… Я знаю его по семинарии и не думаю, что он может представлять опасность для советской власти. Прошу вас освободить старика и сообщить мне результат». В том же 1931 году вождь решительно вмешался в дела научного мира, чтобы создать исторические предпосылки социалистического реализма. С тех пор история стала не тем, что говорили архивные документы, а тем, что решала партия. Часто (во время таких же отпусков, как этот) Сталин по нескольку раз перечитывал все свои исторические книги. Причем читал с карандашом в руках, делая бесчисленные пометки на полях. Особое внимание он уделял Наполеоновским войнам, Древней Греции, дипломатическим отношениям между Россией, Германией и Великобританией в XIX веке. Не меньший интерес у него вызывали все персидские шахи и русские цари. Прирожденный исследователь, Сталин всегда старался отыскать связь истории с современностью.

В то время, как Андрей Жданов чувствовал себя во время сочинских дискуссий как рыба в воде, Сергей Киров явно скучал. Со слов Юрия Жданова мы знаем, что он неоднократно пытался уйти.

– Иосиф Виссарионович, ну какой из меня историк! – восклицал он.

– Ничего, – неизменно отвечал ему Сталин. – Садись и слушай.

Сергей Миронович в то лето сильно обгорел на солнце и не мог играть в любимые городки. «Как это ни странно, но большую часть дня мы заняты, – писал он другу в Ленинград. – Не таким я представляю себе настоящий отдых. Да ладно, к черту этот отдых! Как только подвернется возможность, уеду».

У Юрия Жданова о том отпуске сохранились противоположные воспоминания. Особенно ему запомнились теплые, дружеские отношения между Сталиным и Кировым. Они по-прежнему подшучивали друг над другом. В выражениях не стеснялись. Андрей Жданов неодобрительно замолкал и по-ханжески поджимал губы.

Тем летом Сергея Мироновича Кирова наверняка больше беспокоили не скучный отпуск со Сталиным и Ждановыми, а другие события, которые могли иметь для него далеко идущие последствия. Не так давно, когда его не было в Ленинграде, Москва попыталась убрать Медведя, начальника ленинградского НКВД, которому Киров всецело доверял и который был его близким другом, и заменить Евдокимовым. Единственным достоинством этого авантюриста и бывшего уголовника было умение пить, что он неоднократно доказывал во время летнего отдыха Сталина. Вождь явно пытался ослабить базу Кирова, выбить из-под него опору. Возможно, Сталин хотел взять под контроль безопасность Кирова. Тогда Сергей Миронович Киров наотрез отказался от Евдокимова. Москва настаивать не стала.

Наконец Сергей Миронович вернулся в Ленинград. Жданова Сталин отправил в Москву руководить работой первого съезда Союза писателей СССР. Свое первое испытание он прошел на отлично. Ему удалось, правда не без помощи Кагановича, справиться как с капризами и требованиями Горького, так и с истериками Бухарина. Жданов писал вождю длинные послания. Порой они доходили до двадцати страниц. Между соратниками Сталина будто проходило негласное соревнование, чье письмо окажется длиннее. Андрей Александрович тут явно был победителем. Сам объем этих посланий говорил о близких отношениях между ним и Сталиным. Жданов хвалился выполненной работой, как прилежный ученик хвастается перед учителем. «У меня сложилось неплохое впечатление обо всех писателях, как наших, так и заграничных, – рапортовал он. – Многочисленные скептики, предсказывавшие нам провал, теперь вынуждены признать свою ошибку. Съезд имел колоссальный успех. Все участники поняли и приняли политику партии….Съезд дорого стоил в смысле нервов, но думаю, что работу я выполнил хорошо».

К моменту окончания съезда остальные партийные руководители тоже разъехались отдыхать. «Молотов, Каганович, Чубарь и Микоян уехали сегодня, – сообщал Жданов. – Куйбышев, Андреев и я остались». Жданов, который тогда еще не входил даже в политбюро и был новым человеком в секретариате ЦК, оказался во главе огромной страны. Он подписывал очень важные документы. Это было еще одним доказательством того, что политбюро быстро теряло свое значение. Главным источником власти становилась близость к вождю. Советская Россия наслаждалась последними месяцами олигархии и стремительно приближалась к диктатуре.

Жданов, одна из наиболее физически слабых рабочих лошадок Сталина, быстро выдохся: «Прошу разрешить мне один месяц отдыха в Сочи. Я очень устал». Конечно, всю усталость как рукой снимало, когда речь заходила о любимой истории: «Во время отдыха хотелось бы прочитать учебники истории… Я уже просмотрел учебник для второго уровня. Впечатление осталось не очень хорошее. Большой привет, дорогой товарищ Сталин!»

Каким было настроение Сталина в час затишья перед бурей? Наверняка его раздражали промахи НКВД и нытье партийных начальников. 11 сентября Сталин пожаловался Жданову и Куйбышеву на советскую тайную полицию, которая, по его мнению, неправильно применяет методы убеждения к арестованным. «Выявите все ошибки дедуктивных методов работников ГПУ, – требовал вождь. – Освободите невиновных людей, если они на самом деле невиновны. Очистите ОГПУ от сотрудников с „особыми“ дедуктивными методами и накажите всех виновных, независимо от занимаемой должности».

Прошло несколько дней. Одни матрос бежал в Польшу. Сталин тут же приказал Жданову и Ягоде наказать родных и близких предателя. «Немедленно сообщите мне, что: 1) члены семьи этого матроса арестованы; 2) если нет, то кто из сотрудников органов виноват в ошибке и был ли виновный наказан за предательство Родины?»

Росло напряжение и в отношениях с Кировым.

* * *

1 сентября Сталин отправил членов политбюро по регионам. Им предстояло на местах проверить, как обстоят дела с урожаем. Кирову достался Казахстан. Во время поездки в Среднюю Азию с ним произошел странный инцидент. Он мог быть и случайностью, и попыткой покушения, замаскированного под несчастный случай. История очень темная, но после возвращения в Ленинград к охране добавили четырех чекистов. Теперь Кирова охраняли девять человек, которые работали в разных местах посменно. Таким образом, он стал одним из наиболее охраняемых вождей в Советском Союзе, и Кирову это не нравилось. Он догадывался, что охрана усилена в первую очередь для того, чтобы разлучить его с ленинградскими чекистами, которым Киров доверял.

После поездки по регионам Серго Орджоникидзе и Клим Ворошилов тоже отправились отдыхать. Они приехали в Сочи к Сталину. Андрей Жданов в это время инспектировал Сталинград. С берегов Волги он написал еще одно громадное послание на тринадцати страницах. «Кое-кого из местных рабочих следует отдать под суд», – бравируя жесткостью, сообщал Жданов.

31 октября Сталин вернулся в Москву. Сразу после возвращения он снова захотел увидеться с Кировым. Руководитель колыбели революции выступал против предложения вождя об отмене карточек на хлеб, благодаря которым ему и удавалось кормить огромный город. Кирова в этом вопросе поддержал Куйбышев.