Гиллеспи и я - Джейн Харрис Страница 39

— Отраву она могла подобрать где угодно, — настаивал Нед. — Ее повсюду продают.

Мейбл презрительно хмыкнула.

— Продают, но этот пакетик я хорошо помню — на нем пятна от патоки. И ярлык был разорван точно в этом месте. Сомнений нет, это наш яд.

— Выходит… — неуверенно проговорила Энни, — Сибил на днях положила его в карман и принесла к нам в дом… а потом?..

— Что? — Нед рассмеялся. — Высыпала в пунш — чтобы отравить нас?

Мейбл замялась.

— Кстати, я видела его в шкафу пару дней назад, и, по-моему, Сибил с тех пор сюда не приходила.

— Но все, кто пил пунш, заболели, — сказала Энни. — А пакетик нашелся в переднике Сибил. Ты же ее знаешь, Нед…

— Довольно, — отрезал он. — Я не хочу об этом слышать, и Сибил говорить не разрешаю. Нельзя ее обвинять — она не сделала ничего дурного. Выбрось этот пакетик, не будем о нем больше. Наверняка вино прокисло — вот и все. Я вообще не понимаю, как ты пьешь эту гадость.

— Я взяла отличное вино, — возмутилась Энни.

Нед поднялся и взглянул на часы.

— Ну, мне пора домой…

Энни рассердилась: ему всегда проще уйти, чем обсуждать что-то неприятное.

— Согласись, странное совпадение. — Мейбл выразительно посмотрела на брата.

Он промолчал и повернулся к жене.

— Ты идешь?

Энни бросила отчаянный взгляд на золовку и, положив пакетик в карман, побрела за мужем. Он позвал детей, и они толпой пошли через дорогу. Нед шагал впереди, так что Энни не могла с ним заговорить.

* * *

Первое января — традиционный выходной в Шотландии. Обычно его проводят, навещая друзей и родных или просто собираясь веселой компанией, и Энни задело, когда, переступив порог квартиры, Нед отправился в мастерскую и объявил, что поработает несколько часов до темноты. Она осталась с детьми одна, поскольку Джесси отпросилась проведать семью.

Из-за своих подозрений Энни невольно опасалась Сибил, которая все так же пребывала в мрачном расположении духа. Девочка слонялась по дому, задирая Роуз и бросая унылые взгляды на мать. Решив провести эксперимент, Энни дождалась, пока сестры убегут в столовую, и дрожащими руками положила пакет с ядом на пол в центре гостиной. Когда девочки вернулись, Энни сделала вид, что подрубает подол юбки, а сама краем глаза наблюдала за ними. Сибил пошла прямиком к своей кукле, не замечая отравы. Роуз увидела пакет и потянулась к нему, но Энни опередила ее. Только тогда Сибил проявила какой-то интерес к находке.

— Что это?

Энни с показным удивлением уставилась на картонный пакетик.

— Не знаю. А ты как думаешь, дорогая?

Опустив подбородок, девочка состроила знакомую гримасу, которую Энни истолковала так: «Мама, можешь считать меня дурой, но на самом деле дура — это ты».

— Откуда я знаю?

Девочка с блеском в глазах уставилась на пакетик. Энни, боясь оставшихся крупинок отравы, швырнула его в огонь и вздохнула с облегчением, когда картон почернел по краям, съежился и, наконец, вспыхнул ярким пламенем. Она гадала, как понять реакцию Сибил: девочка вроде бы не узнала яд, но вдруг это очередное проявление ее лживости?

* * *

Разумеется, вскоре известия об отраве, найденной в кармане передника Сибил, дошли и до Элспет: Мейбл подробно пересказала ей всю историю в тот же вечер. Судя по всему, Элспет нетрудно было убедить, что внучка способна подсыпать в пунш любую гадость. Когда через несколько дней мы встретились в кафе, вдова Гиллеспи бушевала, уверившись, что с Сибил нужно «разобраться» раз и навсегда.

— Нужно что-то делать, — повторяла она как заведенная. — Сначала моя подшивка, потом картина Неда — а теперь такое… Господи… Скоро будем пить чай и думать — а вдруг это последняя чашка в жизни?

Мейбл считала, что Сибил необходимо показать доктору.

— Гарриет, если она действительно отравила пунш, нам всем грозит опасность. Нужен специалист по таким проблемам — например, доктор Освальд. — Так совпало, что доктор Освальд работал в Королевском приюте для умалишенных в Кельвинсайде, а его жена ходила в одну церковь с Элспет. — Он кажется здравомыслящим человеком. Я уверена, он может неофициально ее осмотреть и высказать свое мнение.

Я была склонна согласиться с Мейбл, но Элспет раздраженно заерзала в кресле, а когда я спросила, что, по ее мнению, надо сделать, пожала плечами и пробормотала что-то о «более радикальных мерах». Полагая, что она имеет в виду какое-нибудь наказание, я не придала значения ее словам, пока, спустя неделю, Мейбл не рассказала о ссоре между Энни и ее матерью. Судя по всему, преподобный Джонсон, узнав о последней выходке Сибил, предложил провести над ней обряд изгнания бесов. Хотя церковь Элспет не признавала подобных ритуалов, разумно относя их к сомнительным и неправоверным, свекровь предложила Энни подумать, ведь пастор занимался экзорцизмом в Америке и весьма опытен в таких делах.

В ответ Энни впервые в жизни разозлилась на свекровь и, обозвав ее «старой трещоткой», указала на дверь. Элспет удалилась с видом оскорбленной невинности, и с тех пор женщины не разговаривали. Вскоре после размолвки Нед попросил жену простить Элспет, однако Энни не нашла в себе сил последовать совету. К тому же ее огорчало, что муж не принял ее сторону и не возразил матери.

На мой взгляд, идея Мейбл пригласить доктора была куда более разумна. Полагаю, Энни осторожно поделилась ею с мужем, но Нед даже слушать не стал. Во-первых, сказал он, нет никаких доказательств, что Сибил виновна в событиях Хогманая. Во-вторых, что бы ни происходило с дочерью (а он согласен, что порой с ней и в самом деле трудно), родители должны справиться без участия посторонних, и точка.

Видимо, стремясь что-то доказать Неду, Энни преисполнилась решимости помочь девочке самостоятельно. Она с головой ушла в материнство: бросила учебу в Художественной школе, и ее мольберт пылился в углу, пока Энни отдавала все свое время дочери. К сожалению, после Хогманая у Сибил появился нервный отрывистый кашель, который никак не утихал. Вдобавок, она, вероятно, выдергивала себе по ночам волосы, поскольку на подушке все время находили клочья. Ее локоны заметно поредели, кое-где проглядывала синюшная кожа. Бедняжка Энни часами втирала Сибил в голову касторовое масло в надежде избавить ее от залысин.

* * *

К концу января атмосфера в семье стала столь тягостной, что Мейбл и Уолтер Педен — которые изначально хотели устроить грандиозный свадебный завтрак в доме номер четырнадцать — поженились тайно, пригласив свидетелями двух незнакомцев. Они не сообщили ничего даже Элспет и не позвали ее на церемонию. Впоследствии, когда пара объявила о состоявшемся венчании, вторым ударом для матери стала новость, что новобрачные собираются на год в Танжер, где Педен когда-то уже работал, изображая верблюдов и прочую экзотику; билеты заказали за несколько недель до отъезда.