Другая история литературы. От самого начала до наших дней - Дмитрий Калюжный Страница 39

«Петрарка изображал мир сквозь призму поэтического стиля и системы метафор, взятых у греков и разработанных Вергилием, Цицероном, Горацием и Титом Ливием» (все – линии № 5).

Боккаччо (1313–1375, линия № 6) «…с жадностью читал Вергилия, Овидия, Станция, Тита Ливия и Апулея…» Здесь Апулей – автор линии № 6 по «римскому» сдвигу, остальные – линии № 5. «В качестве сюжетного материала Боккаччо в равной мере использовал анекдоты… религиозно-нравоучительные «примеры», которыми уснащали проповеди служители церкви, французские фаблио и восточные сказки, «Метаморфозы» Апулея и устные рассказы современных ему флорентийцев». Вполне «всеядный» писатель использует труды кого угодно, включая антиков, но «аппетит» его ограничен: не знает он антиков выше своей собственной линии № 6, и в итоге «с точки зрения фабул «Декамерон» был своего рода компендиумом предшествовавшей ему повествовательной литературы».

Вот какие поэтические произведения о любви оставил нам Боккаччо.

Джованни Боккаччо. Из поэмы «ФЬЕЗОЛАНСКИЕ НИМФЫ»:

Со множеством прельщений и молений

Пред Мензолой тут Африке поник —

Раз во сто больше наших исчислений;

Так жадно целовал уста и лик,

Что много раз, и все самозабвенней,

Пронзительный ему ответил крик.

Ей подбородок, шею, грудь лобзая,

Он мнил – фиалка дышит полевая.

Какая башня твердо возвышалась

Тут на земле, чтобы, потрясена

Напорами такими, не шаталась

И гордая, не пала бы она?

Кто б, сердцем женщина, тверда осталась,

Его броней стальной защищена»

Лобзаньям и прельщеньям недоступна,

Что сдвинули б и горы совокупно?

Но сердце Мензолы стальным ли было,

Колеблясь и борясь из крайних сил?

Амура восторжествовала сила,

Он взял ее, связал – и победил.

Сначала нежный вкус в ней оскорбила

Обида некая; но милый – мил;

Потом помниґлось, что влилось в мученье

Желанье нежное и наслажденье.

И так была душой проста девица,

Что не ждала иного ничего

Возможного: ей негде просветиться,

Как человеческое естество

Рождается и человек творится:

Слыхала вскользь – не более того;

Не знала, что двоих соединенье

Таит живого третьего рожденье.

Целуя, молвила: «Мой друг бесценный,

Какой-то властной нежною судьбой

Влекусь тебе предаться непременно

И не искать защиты никакой

Против тебя. Сдаюсь тебе – и пленной

Нет сил уж никаких перед тобой

Противиться Амуру: истиранил

Меня тобой – глубоко в сердце ранил,

И я исполню все твои желанья,

Все, что захочешь, сделаешь со мной:

Утратила я силы для восстанья

Перед Амуром и твоей мольбой;

Но лишь молю – яви же состраданье

Потом иди скорей к себе домой:

Боюсь, что все же буду здесь открыта

Подругами моими – и убита».

Дух Африко тут радость охватила

При виде, как в душе приятно ей;

Ее целуя, сколько силы было,

Он меру знал в одной душе своей.

Природа их на хитрость убедила -

Одежды снять как можно поскорей.

Казалось, у двоих одно лишь тело:

Природа им обоим так велела.

Друг друга целовали и кусали,

Уста в уста, и крепко обнялись.

«Душа моя!» – друг дружке лепетали. —

Воды! Воды! Пожар! Остановись!

Мололи жернова – не уставали,

И оба распростерлись, улеглись.

Остановись! Увы, увы, увы!

Дай умереть! На помощь, боги, вы!»

Вода поспела, пламя погасили,

Замолкли жернова – пора пришла.

С Юпитером так боги пособили,

Что Мензола от мужа зачала

Младенца-мальчика; чтоб в полной силе

И доблести он рос – вершить дела;

Все в свой черед – так о повествованье

Мы доброе дадим воспоминанье.

(Перевод Ю. Верховского)

Можно, конечно, предположить, что вплоть до линии № 9 антиков действительно вспоминали последовательно. Что писатели 1-го трака (Гвицинелли, Боккаччо, Данте, Рабле) по каким-то причинам не знали ни одного писателя или поэта 2-го и 3-го траков, живших на «линиях веков», находящихся выше их по нашей синусоиде.

Но если учитывать, что «синусоиды» этой тогда не существовало, что обнаружили ее мы сами, изучая творчество художников, архитекторов, писателей применительно к хронологии Скалигера, то правильность такого предположения становится крайне маловероятной. Неужели же люди сумели забыть (и снова вспоминать) не только литературу и искусство, географию и астрономию, но также технику и технологию любовной игры?… А ведь правило «линий веков» действует вплоть до времени жизни самого Скалигера!

Вот линия № 7:

«Гермафродит» Беккаделли (1394–1471), навеянный эпиграммами Марциала (ок. 40-104 н. э., линии № 5–6), превзошел в откровенности самые дерзкие произведения античной эротики».

Микеланджело. Капелла Медичи. «Ночь». Первая половина XVI века.

Как видим, автор 1-го трака линии № 7 превзошел произведения авторов 2-го и 3-го трака линий № 5–6. Конечно, если сложить синусоиду и рассматривать историю в полном объеме, то в этом ничего удивительного нет. Но ведь именно этого историки как раз и не спешат делать.

Далее оказывается, что по синусоиде совпадают появления новых литературных стилей. «С конца V в. в аттической классике на первый план выступают новые формы словесного искусства», – пишет Т. Миллер. Греческий минус V век – это линия № 5. А в римской литературе «новый стиль» возникает в I веке, и это тоже линия № 5 «римской» волны. В конце XIII века «новый сладостный стиль» охватывает литературу Италии (та же линия). По этой же линии, но только «арабской» волны, появляется «бади» – новый стиль арабской поэзии. Даже не сравнивая здесь ни стили как таковые, ни мастерство авторов разных национальных школ, мы обязаны отметить совпадение появления «новых стилей» по линиям веков, то есть их одновременность.

В XIV веке мы видим в Европе расцвет любовной литературы. Это произведения Боккаччо и Чосера, творивших вскоре после Овидия. У этих авторов отдельные новеллы (Боккаччо) или рассказы (Чосер) соединяются общей сюжетной рамкой, создающей некое подобие общей композиции. Так, с линии № 6 начинается переход от «лучистой», по Морозову, литературы, к скелетной.