Военно-духовные братства Востока и Запада - Вольфганг Акунов Страница 39
Военно-духовные братства Востока и Запада - Вольфганг Акунов читать онлайн бесплатно
Египетское войско под командованием Бейбарса – тогда еще не султана, а мамелюкского эмира – при поддержке отрядов хорезмийской конницы, развернулось в секторе Газа. Христианское войско соединилось под Акконом с воинством дамасского султана, а также с сарацинскими контингентами расположенных юго-восточнее Дамаска султанатов Хомс и Керак. Вступление крестоносцев в военный союз с сарацинами, против которых они, собственно говоря, были призваны сражаться по долгу службы, невозможно расценить иначе, как свидетельство полной утраты ими прежних ориентиров, упадка духа и общей внутренней нестабильности.
Ни разу с рокового дня битвы при Хиттине христианам Святой Земли не доводилось выводить в поле такое громадное войско, как на этот раз. Наряду с местным сирийским рыцарством, в состав армии пилигримов входили контингенты духовно-рыцарских орденов во главе с их Великими магистрами, в сопровождении значительных отрядов туркопулов и большого количества сержантов-сервиентов и пеших ратников. Численность объединившихся с христианским войском под Акконом мусульманских вооруженных сил составляла около двадцати пяти тысяч человек. Как и следовало ожидать, сарацины лишь вынужденно заключили военный союз с христианами и очень неохотно сражались против своих единоверцев.
Судьба сражения (вошедшего в сочинения «латинских» хронистов под названием «битвы при Ле Форби») была, по сути дела, решена в первом же столкновении, ибо мусульманские бойцы Дамаска, Хомса и Керака были, по выражению арабского современника и очевидца той битвы, попросту «развеяны, как пыль», тяжеловооруженными конными дружинами хорезмийцев. Вследствие этого мгновенного разгрома левый фланг христиан лишился мусульманского прикрытия, и хорезмийские всадники погнали крестоносцев в направлении египетского войска, так что «франки» оказались зажатыми с двух сторон в сарацинские клещи. В течение всего нескольких часов они были истреблены почти поголовно. Согласно тому же анонимному арабскому источнику, в плен было взято восемь сотен христиан, в том числе Великий магистр ордена иоаннитов, Гийом де Шатонеф.
Что же касается потерь, то в этом кровопролитном сражении погибло никак не менее десяти тысяч крестоносцев (не считая потерь их мусульманских союзников), в том числе триста рыцарей из Антиохии и Триполи, триста рыцарей с Кипра, Великий магистр тамплиеров Арман де Перигор, а с ним – триста двенадцать рыцарей и триста двадцать четыре туркопула ордена Христа и Храма Соломонова. Иоанниты потеряли триста двадцать пять рыцарей и туркопулов. В результате, из участвовавших в битве вооруженных сил иоаннитов и тамплиеров уцелело всего-навсего пятнадцать человек, спасшихся от резни и плена. Из трех сотен братьев-рыцарей и «серых плащей» («услужающих братьев») Тевтонского ордена Святой Девы Марии, участвовавших в сражении под Газой, пали двести девяносто семь и вернулись из боя живыми только трое! Из дамасского войска султана Измаила в битве с египтянами и хорезмийцами пал каждый десятый, сам он едва спасся бегством в сопровождении всего пятерых соратников.
Вторая военная катастрофа, постигшая крестоносцев под Газой, была особенно болезненной не только из-за большого числа павших в этой битве христиан, но и вследствие утраты территорий, приобретенных императором Фридрихом II от мусульман путем переговоров. У «латинян» остались только несколько клочков земли на побережье Сирии и сильно укрепленных замков. Обладавший мощными оборонительными сооружениями и упорно обороняемый иоаннитами город Аскалон пал после ожесточенного сопротивления, только когда мусульманам, при помощи мощных осадных машин и многочисленных подкопов, удалось обратить его стены в груды развалин. При защите Аскалона рыцарям ордена госпитальеров также пришлось пролить немало крови, хотя и меньше, чем в битве под Газой.
Когда в конце XI века, в результате Первого Крестового похода, европейские крестоносцы овладели Святым Градом Иерусалимом и вернули под власть христиан большую часть Сирии и Палестины, владения сельджуков оказались отрезаны «франками» от моря. В их стане царила растерянность. «Горный старец» низаритов понял, что наступил удобный момент, чтобы ударить по Сирии (всегда, как тогда, так и сейчас, являвшейся лакомым кусочком для всякого рода захватчиков)…
Там он отыскал царственного покровителя.
Им оказался султан Халеба (современного Алеппо в Сирийской Арабскоой Республике) Ридван. Свирепый кровожадный деспот и тиран, убийца своих братьев, постоянно враждовавший с соседями, он оказался меж двух огней. Его теснили крестоносцы, ему угрожали родственники. Ридван искал союзников где угодно. Когда эмиссары Гассана ибн Саббаха появились в Халебе и пообещали помощь могущественного «горного старца», он разрешил низаритам жить и проповедовать в своем городе.
Гассану ибн Саббаху, как обычно, были нужны опорные базы – замки и крепости. Ридвану надо было убирать врагов. Если кто-то согласится их убивать, он готов пожертвовать крепостями.
Через год властитель славного, древнего сирийского города Хомса пал жертвой дерзкого покушения. Он был пронзен среди бела дня на улице отравленными кинжалами сразу троих низаритов. В городе воцарилась такая паника, что многие жители бежали оттуда в столицу Сирии Дамаск (Димашки).
С этого дня один за другим погибали враги Ридвана. Убийцу иногда ловили, иногда убивали на месте преступления. Пойманные террористы не скрывали, что они – «фидаины», гвардия Гассана ибн Саббаха, и что им «сам черт (пардон – шайтан) не брат»…
С каждым новым политическим убийством низариты требовали от Ридвана все новых уступок и поблажек. Один из современников писал, что измаилита можно было узнать на улицах Халеба по спесивой походке и надменному виду. Низариты уже не скрывали своей твердой уверенности в том, что султан Ридван, обязанный им властью, заставит всех своих подданных перейти в «истинную веру», проповедуемую грешному миру скрытым имамом через Гассана ибн Саббаха.
Как и бывает в таких случаях, низаритов погубила излишняя самоуверенность. Они недооценили ненависть, которую вызывали в городе, нарушив правила элементарной осторожности.
Наконец случилось неизбежное. До низаритов дошло, что в город Халеб приезжает богатый персидский купец. Они решили его ограбить, облачив убийство с корыстными целями в идеологические одежды. Но перс был тоже готов к нападению, и у него была своя стража, которая смогла схватить убийц. В Халебе вспыхнуло народное восстание и началось поголовное избиение низаритов (а заодно – и всех других измаилитов). Большинство проживавших и пребывавших в городе измаилитов, не скрывавших своей конфессиональной принадлежности, было истреблено, мало кому удалось спастись бегством или укрыться у верных людей. Но сирийские замки и крепости остались в руках низаритов.
С течением лет, десятилетий и веков события и люди постепенно теряют свою индивидуальность, незаметно превращаясь в достаточно абстрактные категории. Оказывается, что в истории действовали не живые, конкретные люди, а некие обобщенные социальные силы. Люди же выполняли определенные функцию.
Подобное историческое абстрагирование касается многих исторических событий и фигур. Приходится сталкиваться с этим, и когда читаешь труды об измаилитах вообще, о низаритах и о Гассане ибн Саббахе – в частности. Этого, по меткому выражению замечательного отечественного историка Игоря Всеволодовича Можейко, «чудовищного паука, сидящего в паутине Аламута и готового на любое преступление» ради укрепления власти своего тайного ордена, порой трактуют как бескорыстного борца за народное счастье. На основании того, что большинство его сторонников (особенно на первых порах) принадлежали не к феодальной знати, а к городским сословиям и простым хлеборобам, а убивал он (в основном) как раз представителей феодальной знати (преимущественно тюркской) и чиновничьей бюрократии (преимущественно иранской) – султанов и амиров, вазиров, полководцев, улемов и муфтиев, делается вывод об антифеодальной направленности его политики. Мол, в ходе массовых убийств в Исфагане низариты применяли против своих классовых врагов – представителей Сельджукской династии, тюркских феодалов и персидских бюрократов – метод тайных убийств. Как будто это представители Сельджукской династии, тюркские феодалы и персидские бюрократы пешком, в полном одиночестве, бродили по вечернему Исфагану, ожидая, когда мнимый слепец затащит их в темный переулок. А события в Халебе, где горожане самосудом расправились с возгордившимися сверх всякой меры низаритами (а заодно – и со всеми измаилитами вообще), перешедшими к открытому грабежу (что их и погубило), порой расцениваются как расправа феодальных верхов города с демократами-низаритами. Как будто султан Ридван, который призвал низаритских убийц-«фидаинов» в Халеб и покровительствовал им, был врагом феодализма. Применение жесткой схемы в истории опасно тем, что исследователю приходится идти на несообразности, лишь бы схема восторжествовала.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments