Русь в IX–X веках. От призвания варягов до выбора веры - Владимир Петрухин Страница 38

Появление руси в польской (полянской) земле, как и первое ее появление в Западной Европе (839 г.), очевидно связано с евразийским геополитическим контекстом.

Кризис в каганате возник в связи с вторжением печенегов и вытеснением ими венгров — возможно, инспирированным самой Хазарией, опасавшейся усиления венгров (Цукерман 1998); к венграм примкнули кавары. Время вторжения печенегов и отступления венгров за Днепр в Ателькузу неясно. Традиционно (с эпохи раннего средневековья) за дату изгнания венгров из Леведии принимают 889 г., под которым в Хронике Продолжателя Регинона рассказывается о жесточайшем народе венгров, вышедшем из бесконечных болот, образованных разливом Танаиса — то есть от устья Дона. Однако, как справедливо полагает А. В. Назаренко (1993. С. 107, 109), это известие связано с вторжением венгров в Центральную Европу, а не с изгнанием из Леведии: исход венгров увязывается с традиционной географической номенклатурой — «скифские» варвары выходили откуда-то из болот Меотиды.

У нас имеются, однако, источники, которые могут несколько прояснить общую геополитическую ситуацию. В первую очередь, это русская Начальная летопись, рассказывающая под 859 г. о дани, которую берут со словен новгородских, кривичей и мери варяги из-за моря, и о дани хазарской с полян, северян и вятичей. Этот рассказ совпадает с упомянутыми данными Ибн Русте, который рассказывает о господстве над славянами (ас-сакалиба) народа ар-рус на севере — они приходят на кораблях с «острова русов» (ср.: Новосельцев 1965. С. 397 и сл.; Lewicki 1977. P. 39 и сл.), стало быть, не из Восточной Европы, а из-за моря. На юге же, согласно арабскому автору, дань со славян собирают не собственно хазары, а венгры — вассалы хазар.

К 860-м гг. ситуация в степи приводит к очередным далеким передвижениям венгров. Под 862 г. Бертинские анналы описывают первое вторжение венгров в Восточнофранкское королевство. В это время Киев и Днепровский путь, в том числе и пороги, которых так опасалась русь из-за угрозы печенегов в Х в., видимо, оказались свободными. Вероятно, руси удалось утвердиться в Киеве к 860 г. в период венгеро-печенежского конфликта, на что указывал еще Й. Маркварт (Marquart 1903. P. 33–35), но Левобережье Днепра еще оставалось под номинальной властью Хазарии (и некогда союзных ей венгров).

Очевидно, к этому времени относятся и данные т. н. Баварского географа по этногеографии Восточной Европы, составленного во второй половине IX в. В этом контексте перечисляются Кациры (хазары) с их 100 городами, Руцци (русь), неясные славянские племена — Форсдерен лиуды, Фреситы, Серавицы, Луколане; и за ними — Унгаре (показательно, что этникон, передающий имя венгров, дан в славянизированной передаче), Висляне — польское племя в бассейне Вислы — и другие западные славянские племена. Ясно, что речь идет о времени до «обретения Родины» венграми, когда русь уже соседствует с хазарами, захватив Киев (ср.: Назаренко 1993. С. 7 и сл., комментарий на с. 45–46), а венгры пребывают в Ателькузу.

«Повесть временных лет» сообщает о движении венгров мимо Киева лишь под 898 г., чтобы увязать это движение с вторжением венгров в Моравию и рассказом о начале славянской письменности (см. далее в главе VI, а также Петрухин 1995. С. 80 и сл.). Напомним, что миссионерская деятельность Кирилла и Мефодия охватывает Причерноморскую (?) Хазарию на востоке (там миссионеры еще столкнулись в венграми), Моравию в Центральную Европу и Рим (где искал поддержки Кирилл) на западе. В ПВЛ под 882 г. говорится о том, что князь Олег, наследник Рюрика, со своей русской и словенской дружиной, идущей из Новгорода и взявшей Смоленск на Верхнем Днепре, остановился перед взятием Киева на урочище Угорском, которое получило название после того, как венгры по пути за запад стояли там вежами. Олег выманивает на торг Аскольда и Дира, притворившись купцом, идущим в греки (первое упоминание «пути из варяг в греки» в историческом контексте), убивает их, как узурпаторов, провозглашает Киев столицей («матерью городов русских»). Тогда же варягами и словенами Олега было принесено в Среднее Поднепровье имя «Русь, Русская земля».

Затем (под 883 г.) летописец рассказывает, как князь «примучивает» правобережных древлян и берет с них дань (по черной куне), присваивает дань с левобережных северян (884 г.) и радимичей (885 г. — по щьлягу), заявляя о своей вражде к хазарам (ПВЛ. С. 14). Летописные даты, как уже говорилось, условны, но геополитическая ситуация обрисована верно: примечательно, что в 881 г. венгры с частью вышедших из-под власти кагана хазар (кавары) совершают очередной поход дальше на запад, в Центральную Европу (на Вену — Шушарин 1997. С. 168). Олег смог свободно присвоить хазарскую дань со славян Левобережья Днепра, воспользовавшись кризисом в Хазарии, после ухода венгров из Леведии, занятой печенегами (которые отделили приднепровских славян от Хазарии), на запад в Ателькузу и далее.

Заметим, что и после обретения венграми родины на Дунае, в Паннонии, византийская политика Руси соотносилась с активностью венгров: князь Игорь решился на реванш — поход на Царьград в 944 г. (после поражения в 941 г.), когда под стенами его в 943 г. побывали венгры (ПВЛ. С. 23). Походы Святослава (968–971) на Византию также чередовались с нашествиями венгров, которые присутствовали и в войске Святослава (ср. Лев Диакон — VI. 12 — именовал их гуннами, а русских — скифами/тавроскифами).

Геополитические перемены опять-таки сказались на денежном обращении в Восточной Европе IX в.: на последнюю четверть этого столетия приходится кризис в поступлении восточного серебра в Восточную и Северную Европу. Еще И. И. Ляпушкин (1968. С. 152) связывал этот кризис с вторжением печенегов в южнорусские степи (ср.: Noonan 1985). Однако кочевники едва ли могли так прочно перекрыть речные пути, которые еще контролировались хазарскими крепостями. Скорее торговую блокаду устроила Хазария в ответ на экспансию Руси (Петрухин 1995. С. 93).

Русь готова была к конфликту: Ибн Хордадбех сообщает, что русские купцы добирались не только до Багдада через столицу хазар, но и до Константинополя по Румийскому (Черному) морю. Это известие можно датировать 880-ми г. ^[96], временем окончательной редакции «Книги путей и государств». Но Византия не могла насытить рынки Восточной и Северной Европы монетой: в империи существовали ограничения на вывоз драгоценных металлов, а серебра недоставало самим грекам — они должны были перечеканивать арабскую монету (Нахапетян, Фомин 1994).

Кроме того, для подписания выгодного договора с Византией (911 г.) Руси необходимы были чрезвычайные усилия — поход всех подвластных Олегу племен на Царьград, описанный в летописи под 907 г. В результате торговые экспедиции руси в Константинополь стали ежегодными — таковыми описывает их Константин Багрянородный в середине Х в. Приток же монеты в Восточную и Северную Европу возобновился ранее — в начале Х в. из державы Саманидов через Волжскую Болгарию — в обход Хазарии. Тогда монеты появляются и в Киеве.

Еще одной загадкой IX в. остаются древности Киева и других городских поселений, упоминаемых той же летописью в связи с событиями второй половины IX в. Ни в Киеве, ни в Новгороде, ни в Белоозере, Полоцке, Ростове, Муроме и Смоленске не обнаружено слоев IX в. И если проблема начальной новгородской истории традиционно решается с опорой на саму новгородскую топонимику, и Городище со слоями второй половины IX в. признается начальным Новгородом (Носов, Горюнова, Плохов 2005. С. 29–31), то в округе Киева таких памятников нет (ср. в главе VII и Зоценко 2010).