Александр Великий. Дорога славы - Стивен Прессфилд Страница 38

Помните, захват территории не стоит ничего до тех пор, пока держится миф о царе. А потому, друзья мои, нам не стоит пытаться одолеть Дария с помощью хитростей и уловок. Нет, давайте встретим его на поле боя, причём во главе не наспех согнанного сброда, а настоящей армии. Пусть лучшие его воины, цвет персидской знати, выступят под его знамёнами. Я нанесу удар туда, где будет находиться сам царь, и вы сможете встретиться со славнейшими и знатнейшими из его полководцев.

А тебе, Парменион, скажу, что мы не удовлетворимся приобретениями на окраине владений Дария, а завоюем всю его державу. Моя цель состоит в том, чтобы после завоевания всех провинций, когда-либо покорявшихся Персии, и захвата Индии двинуться дальше — к побережью Океана на Краю Земли. Никаких переговоров с Дарием я вести не буду и не приму никаких условий, кроме безоговорочной капитуляции.

Наилучших результатов можно добиться, действуя смело и решительно, ибо дерзость и отвага воспламеняют людские сердца.

Гефестион пылко высказывается в мою поддержку. Кратер, Птолемей и Пердикка соглашаются с ним, а вскоре к сторонникам этой идеи присоединяются Селевк и Филот. Противниками её остаются лишь полководцы, отточившие зубы при Филиппе: Парменион, Мелеагр и Аминта Андромед (Антигона Одноглазого я назначил наместником Фригии).

Этим людям кажется, что я проявляю излишнюю самоуверенность. С каждым из них я поговорю с глазу на глаз. Они получат уступки, возможности для продвижения своих фаворитов и любые награды, если перейдут на мою сторону. Ну а будут упрямиться, придётся от них избавиться. Да, даже от Пармениона.

— Известно ли вам, друзья мои, как крокодил пожирает вола? Он начинает с ног и грызёт всю тушу, добираясь до сердца. Точно так же мы обойдёмся с Дарием: его держава слишком велика, чтобы проглотить её всю зараз, поэтому мы будем откусывать от неё по стране или провинции. Торопиться не стоит. Первым делом мы захватим прибрежные города, лишив неприятеля портов и закрыв для него водные пути снабжения. Очередное наступление будет начинаться лишь после того, как мы надёжно закрепимся на уже захваченной территории, обеспечим тылы и удостоверимся в прочности коммуникаций. Пусть персы придут к нам сами. Пусть они проделывают долгий путь и отрываются от своих опорных пунктов, а не мы от наших.

На протяжении нескольких месяцев после битвы при Гранике мы заполняем белые пятна на картах, сосредоточиваемся и готовимся к дальнейшему продвижению. Проводятся учения. Строятся новые дороги, приводятся в порядок старые. С наступлением весны вернутся с побывки наши молодожёны, а с ними прибудет и подкрепление: тридцать две сотни пехотинцев и пять сотен всадников. Народ в Македонии ликует, все гордятся нашими успехами. Признаться, отправляя Коэна, Локона и Счетовода домой, я нагрузил их золотом для вербовки, но оказалось, что от желающих вступить в армию нет отбоя. Молодых людей пьянит возможность испытать на Востоке приключения, обрести славу и добыть трофеи.

Всю зиму мы вели боевые действия во Фригии и Каппадокии, за Галисом, у предгорий Таврского хребта. Противостоят нам по большей части дикие горные племена, отличающиеся вольным, воинственным духом и ценящие свободу выше, чем жизнь. Мне эти люди по нраву. Чего я от них добиваюсь? Только их дружбы. Когда они поймут это и явятся ко мне с миром, я одарю их золотом.

Разумеется, мысли мои сосредоточены на Дарии. В донесениях сообщается, что царь Персии находится в Вавилоне, где собирает и обучает вторую армию. Руководство сетью наших лазутчиков и осведомителей я поручил Гефестиону. Каждый день он является ко мне с докладом, а раз в пять дней созывается Совет.

Вот доклад, сделанный им в Гордии.

— По существу, в Персии нет постоянной армии, если не считать царских «родственников», шесть тысяч всадников, с учётом избранной тысячи и десяти тысяч «Бессмертных». Чтобы сразиться с нами, он собирает силы со всех восточных провинций, иные из которых находятся в десяти тысячах стадиев от Персеполя, а от Вавилона и того дальше. На то, чтобы созвать новобранцев, сосредоточить их в одном месте и худо-бедно обучить, сатрапам потребуется не один месяц. Однако ясно, что Дарий учтёт уроки разгрома при Гранике и не будет сидеть сложа руки. И вооружение, и тактика претерпят изменение, а командование на сей раз царь возьмёт на себя. Как доносят наши соглядатаи, при его особе сейчас находятся Арзамес, Реомитр и Атизес, которые сражались против нас при Гранике и, разумеется, не преминут доложить царю об особенностях нашей армии. Что, естественно, даст ему возможность внести в подготовку своей соответствующие коррективы. Дарий призвал к своему двору Тиграна, самого прославленного кавалерийского военачальника Азии, и своего брата Оксатра, великого воителя более шести с половиной футов ростом. Там же пребывают его родичи — Набарзан, Датис, Масист, Мегабат, Автофрадат, Тиссамен, Фратаферн, Датам и Оронтобат, который вместе с Мемноном командовал при Галикарнасе. Все эти люди, известные как храбрые воины и искуснейшие наездники, приведут с собой из своих провинций могучие отряды всадников, своих наследственных слуг. Кроме того, Дарий вызвал в Вавилон Тимонда, сына Ментора, который, как доносят лазутчики, совершил стремительный переход от вражеского морского порта Триполи в Сирии и привёл с собой от десяти до пятнадцати тысяч греческих наёмников. В Вавилоне пребывают и сыновья Мемнона, Агафон и Ксенократ, с восемью тысячами наёмников с Пелопоннеса, а также эллинские командиры — Главк из Этолии и Патрон из Фокиды, которые, будучи выдающимися пехотными командирами, сумели привлечь в свои отряды ещё десять тысяч эллинских гоплитов, единственных в мире бойцов тяжёлой пехоты, способных потягаться с нашей фалангой. Таким образом, Дарий уже сейчас готов выставить от тридцати до тридцати пяти тысяч тяжёлой пехоты против наших двадцати. При дворе Дария в немалом числе кормятся предатели Эллады, да и Македонии тоже. Все они прекрасно знакомы с нашим вооружением и тактикой и, желая своей родине поражения, могут оказаться для царя персов бесценными советчиками. И конечно же, не приходится сомневаться в том, что среди всяческого лагерного сброда, от шлюх до мальчишек-попрошаек, полным-полно персидских осведомителей. Мы можем быть уверены в том, что каждое наше слово, даже произнесённое во сне, будет доведено до ушей врага.

Когда выступит Дарий? Куда двинется? Какими силами?

Человеку, который доставит эти сведения, я обещаю отсыпать столько серебра, сколько весит он сам.

Но вот ведь странно: донесение из Анкира, что на краю Соляной пустыни, мы получаем не от лазутчиков или перебежчиков, а, можно сказать, от самого Дария. Наши разведчики перехватывают на Царском тракте гонца с письменным приказом, адресованным Барзану, наместнику Месопотамской Сирии. Ему предписывается в течение шести месяцев подготовить к прибытию великой армии двести тысяч амфор вина, пятьдесят тысяч овец, сорок тысяч мешков ячменя и такое же количество пшеницы, кунжута и проса, а также воды и фуража, сухого и зелёного, чтобы хватило для шестидесяти тысяч лошадей, ослов и верблюдов. Повелевается также иметь или установленными, или готовыми к сборке глиняные печи, двести сорок тысяч локтей верёвки, сто тысяч кольев для частокола и шесть тысяч мотыг и кирок для выкапывания лагерных канав, сооружения земляных валов и рытья выгребных ям. Особое повеление касалось расположения царского шатра. Для него следовало отыскать участок в восемь акров на возвышенности, в тени деревьев и с родником, расположенным так, чтобы никто не мог замутить воду выше по течению. Рядом надлежало расчистить площадку в одиннадцать акров для размещения царского обоза и коновязей для гонцов, которые будут осуществлять связь с Вавилоном.