Битва за Францию - Ирина Даневская Страница 38

— Ну, так что, граф, будем продолжать игру или поговорим начистоту? — Бэкингем небрежно сбросил расшитый золотом плащ и швырнул его на резную спинку кресла, стоящего у стены.

— И что вы собираетесь мне сообщить? — лениво протянул его собеседник.

— Я полагаю, вы очень удивились, когда я позволил вам вернуться ко двору после того, как вы приложили массу усилий, устраивая против меня заговор в парламенте. Не трудитесь возражать, — предостерегающе заметил герцог, увидев, что Бристоль (а это был он) собирается оправдываться. — Я позвал вас сюда не из-за этого.

— А из-за чего же?

— Я хочу знать, неужели Ришелье расщедрился на покупку необходимого количества голосов для организации моего импичмента? Или же деньги на это благое дело вам передала Испания? Только не лгите.

— Клянусь честью, Оливарес ^[64] тут не при чём! — воскликнул Бристоль.

— Это очень плохо, милорд, — вздохнул герцог. — Если я не похоронил вас заживо в провинции, то только потому, что рассчитывал на ваши связи с испанским двором. Англия стоит на пороге войны с французами, и продолжать воевать с испанцами сейчас равно самоубийству.

— Вы хотите заключить мир с Испанией? — удивился граф.

— Да. И очень рассчитываю на вашу помощь. Но если вы говорите, что ничем не можете мне помочь, то езжайте пасти овец в своих шотландских поместьях. Прощайте!

— Подождите, — быстро произнёс лорд Бристоль. — Я сказал, что не поддерживал отношения с испанцами, потому что наши страны находятся в состоянии войны. Но как только получу от короля необходимые инструкции, я вспомню моих друзей в Мадриде, а они вспомнят меня.

— Вы получите такие инструкции лично от Его Величества, — кивнул герцог, понимая, что ушлый дипломат старается обезопасить себя от обвинений в предательстве. — Но переговоры должны проходить в обстановке строжайшей секретности. Я не хочу, чтобы французы или, что ещё хуже, наши протестантские союзники о них узнали. Поэтому и прибегаю к вашей помощи, а не отправляю в Испанию официальное посольство.

— Это мудрое решение, милорд, — согласился Бристоль. — Я попытаюсь наладить отношения с Мадридом с помощью господина Сент-Эспри — доминиканского монаха, который пользуется полным доверием Оливареса и моего старинного приятеля — маркиза де Бедмара, который всегда был горячим сторонником примирения Испании и Англии.

— Действуйте, господин граф, действуйте, и да поможет вам Бог!

Достигнув, таким образом, соглашения, враги любезно раскланялись. Проводив взглядом господина Дигби, Бэкингем с торжествующей улыбкой оглядел своё отражение в зеркале.

— Великолепно, — произнёс он. — Бристоль будет лезть из шкуры, чтобы убедить Мадрид заключить союз с Англией, рассчитывая в случае удачи приписать себе все заслуги. Но ничего у вас, друг мой, не выйдет.

Герцог несколько раз дёрнул за шнурок звонка.

— Разыщите Жербье, — приказал он вошедшему лакею. — Пусть немедленно явится ко мне.

— Он здесь, — ответил слуга. — Ждёт поручений вашей светлости.

Бальтазар Жербье считался придворным живописцем Бэкингема и был его художественным агентом, которому герцог поручал пополнять свою уникальную коллекцию живописи, считавшуюся одной из лучших в Европе. Во время таких поездок этот господин обзавёлся множеством полезных знакомств, которые позволили ему начать карьеру тайного агента, пользовавшегося полным доверием министра.

— Жербье, вы отправитесь в Брюссель, — велел ему герцог. — Я вам дам письмо к придворному художнику эрцгерцога — господину Рубенсу ^[65], с которым я свёл знакомство в Париже. Как живописец, он поможет вам приобрести достойные экземпляры для моей коллекции, а как человек, близкий к инфанте Изабелле ^[66] — правительнице испанских Нидерландов, поспособствует заключению мира между Англией и Испанией.

— Вы не переоцениваете возможности господина Рубенса, милорд? — осторожно осведомился Жербье. — Конечно, он гениальный художник, но...

— В любом случае никому другому я не могу поручить эту миссию, — вздохнул Бэкингем.

— Этот человек уже добился успеха как живописец, но, к счастью для нас, жаждет славы и на дипломатическом поприще. Его родной Антверпен бедствует из-за войны между Нидерландами и Соединёнными провинциями И, хотя для английской торговли нет ничего хуже голландского благоденствия, я всё же выступлю сторонником этого мира, тем более, что Испания никогда не согласится признать независимость Голландии. И этот мирный договор, если он всё-таки будет подписан, будет той самой миной замедленного действия, фитиль которой можно будет поджечь в ту самую минуту, когда голландское благополучие начнёт угрожать английским интересам... Но я отвлёкся. Словом, если господин Рубенс приложит к заключению англо-испанского соглашения хоть толику той изворотливости, которую использовал, чтобы содрать с меня сто тысяч флоринов за свои картины ^[67], то вопрос можно считать решённым.

— Я так и не понял, почему старина Питер, к которому я, впрочем, отношусь с искренней симпатией, будет нам помогать, — протянул Жербье.

— Потому что Испанские Нидерланды заинтересованы заключить мир с нашим союзником — Соединёнными провинциями, что возможно только при посредничестве Англии и с согласия Мадрида. Поэтому я и рассчитываю, что инфанта, следуя добрым советам Рубенса, примет самое горячее участие в этом деле... Так что — в путь, друг мой. В добрый путь!

Получив необходимые письменные инструкции, содержавшие основы англо-испанского мирного соглашения, и вверительное письмо, написанное министром, Жербье ушёл, и Кэйт тихонько вышла из своего убежища. Она далеко не всё поняла, но одно ей было ясно — её любимый не был тем, за которого себя выдавал. Девушка была полна решимости выяснить всё до конца. Услышав шаги, Бэкингем обернулся и увидел её.