Повседневная жизнь русского провинциального города в XIX веке. Пореформенный период - Алексей Митрофанов Страница 38

К сожалению, вследствие крайней тесноты и неудобств тюремных помещений, а отчасти и ввиду отсутствия в г. Архангельске, по местным условиям, достаточного спроса на ремесленные изделия, не представляется возможным развить в Архангельской тюрьме сколько-нибудь широко занятие арестантскими ремеслами. С гораздо большим успехом труд их мог бы быть применен к внешним работам, а также к таким проектированным уже в Архангельской тюрьме операциям, как содержание ассенизационного обоза и заготовка дров (реек) для продажи, с доставкою их с лесопильных заводов и распиловкою.

Независимо от сего, для использования рабочих сил местных арестантов, состоящих в значительном большинстве из крестьян, и для приучения их здоровому полезному и продуктивному труду представлялось бы, по его мнению, в высшей степени желательным организовать при Архангельской тюрьме сельскохозяйственные работы.

Такие работы, помимо непосредственного исправительного влияния на арестантов, имели бы при правильной постановке еще и ту выгодную сторону, что давали бы возможность заключенным из крестьян возвратиться по отбытии наказания на родину к своему семейному хозяйству вооруженными необходимыми знаниями и ознакомленными на практике с усовершенствованными способами земледельческой культуры, в которых особенно нуждается крестьянское хозяйство в Архангельской губернии».

Другое дело, что подобные слова довольно редко становились делом.

А между тем в русской провинции существовали свои легендарные тюрьмы. Самая знаменитая сейчас — Владимирский централ — в то время не была особенно известной. Она была основана в 1783 году по указу самой Екатерины Великой «О суде и наказаниях за воровство разных родов и заведении рабочих домов во всех губерниях». Правда, поначалу статуса тюрьмы у современного «централа» не было — так, «рабочий дом».

Ситуация изменилась в 1838 году, когда Николай I утвердил «Положение о Владимирской арестантской роте». В соответствии с тем положением выпущен был циркуляр: «В состав арестантской роты поступают из Владимирской губернии к работе:

а) беглые бродяги;

б) осуждаемые к ссылке в Сибирь на поселение за маловажные преступления, не наказанные рукой палача и имеющие от 35 до 40 лет;

в) осуждаемые на крепостную работу на срок, также за маловажные преступления или заключенные в рабочий дом;

г) арестанты, пересылаемые через Владимир в Сибирь на поселение по маловажным преступлениям и за бродяжничество, не наказанные палачом и знающие мастерство».

Учреждение же под названием «Временная каторжная тюрьма — Владимирский централ» образовалось только в 1906 году.

Зато страх наводила другая тюрьма, расположенная всего в нескольких десятках километрах от Владимира — суздальский Спасо-Евфимиев монастырь. Суздальская тюрьма была основана в 1766 году и называлась застенком «для безумствующих колодников». Ум искушенный может в этом сразу усмотреть истинный профиль учреждения — здесь содержались люди, признанные политически опасными. Соответственно предназначению генерал-квартирмейстер Вяземский составил и правила содержания «безумцев»:

«Для караула… означенных колодников посылать из Суздальской канцелярии из городовой роты… одного унтер-офицера и солдат 6 человек.

Содержать оных безумных в отведенных от архимандрита двух или трех покоях, однако, нескованными.

Писать им не давать.

Кто станет сумасбродничать… посадить оного в покой, не давая ему несколько времени пищи.

На пропитание и одежду производить от коллегии экономии каждому против одного монаха, как по штату положено».

В конце того же 1766 года сюда прибыли первые десять «безумствующих». Застенок начал свою жизнь.

Самым, пожалуй, знаменитым из его сидельцев был декабрист Федор Шаховской. За ним «следили неотлучно» — запрещали видеться с супругой, читать книги (в том числе и собственные). Шаховской объявил голодовку. Но в те времена эта акция еще не вызывала сочувствия — не прекращая своей голодовки, он спустя три недели скончался.