Мятежный «Сторожевой». Последний парад капитана 3-го ранга Саблина - Владимир Шигин Страница 38
Мятежный «Сторожевой». Последний парад капитана 3-го ранга Саблина - Владимир Шигин читать онлайн бесплатно
Если, как агитатор, Саблин хоть как-то пытался себя проявить, исподволь заготавливая пропагандистские магнитофонные записи, а потом выступая с патетическими речами перед экипажем, то, как организатор, он оказался полным нулем. За два года пребывания на «Сторожевом» он так и не смог собрать хотя бы маленькую группу единомышленников. Фактически никто (кроме не слишком умного матроса Шейна) не поддержал его до конца и во время самого мятежа. И у меня сразу возникает законный вопрос: как же мог человек, который был не в состоянии создать настоящую революционную организацию на собственном корабле, тщился создать революционную партию «нового типа» в масштабах всего СССР? Ведь для этого надо было быть не просто грамотным организатором, а организатором гениальным! Если уж в масштабах одного небольшого корабля Саблин не смог проявить себя лидером, способным увлечь за собой людей, если в масштабах одного корабля он так и не стал авторитетом для подчиненных, то как он мог рассчитывать, что станет лидером и авторитетом для всех «честных и порядочных людей СССР»? А потому вся затея Саблина — это авантюра чистейшей воды, без малейших шансов на успех, в том числе и в силу отсутствия у организатора мятежа малейших способностей к руководству людьми. Впрочем, я в данном случае лишь высказал лишь свою личную точку зрения.
В эскизном проекте большой противолодочный корабль проекта 1135 именовался как «Буревестник». Именно буревестником новой коммунистической революции желал стать и замполит пятого по счету «Буревестника», носившего на борту славянскую вязь — «Сторожевой».
9 января 1975 года, аккурат в годовщину «кровавого воскресенья», было опубликовано постановление ЦК КПСС «О 70-летии Революции 1905—1907 годов в России». Это постановление стало для Саблина настоящим подарком судьбы. Теперь он мог фактически легально бесконечно крутить на корабле фильм «Броненосец “Потемкин”», а также недавно вышедшей на экраны фильм о своем кумире — лейтенанте Шмидте «Почтовый роман», и все свои выступления перед личным составом сводить к событиям на мятежном броненосце и восстанию на крейсере «Очаков» во главе со Шмидтом. Так подспудно он старался привить своим старшинам и матросам мысль, что мятеж на корабле — это дело нужное и полезное, особенно если во главе этого мятежа стоит «правильный» офицер.
Из показаний Саблина 24 января 1976 года: «Я интересовался взглядами офицеров и мичманов, особенно молодых, недавно пришедших на корабль, по разным вопросам общественной и политической жизни, их взглядами на службу, спрашивал о доме, семье, трудностях, несправедливости. Эти беседы дали мне немного — какой-то ясности в том, поддержат ли мое выступление офицеры и мичмана, у меня не было».
Не ограничиваясь своим кораблем, Саблин начал и хождение в народ. По собственной инициативе он выступает с лекциями о мятеже на броненосце «Потемкин» и крейсере «Очаков» в дивизионной библиотеке, куда ему сгоняют своих матросов замполиты соседних кораблей. В политотделе радуются, какой инициативный и активный замполит на «Сторожевом», как близко к сердцу он воспринял постановление партии о революции 1905 года, как неистово й горячо он пропагандирует революционные идеи! И никому даже в голову не приходит, что инициативный и активный замполит, вдохновенно рассказывая, как весело матросы «Потемкина» забивали насмерть прикладами офицеров и дружно расстреливали своего командира, готовит то же самое на вверенном ему корабле.
Из показаний Саблина на допросе 10 июня 1975 года: «Мне надо было повысить свои политические знания. Для этого я поступил в военно-политическую академию и успешно закончил ее. Следующий этап — захват боевого корабля и получить возможность выступить по телевидению. Далее активное влияние на общественную и политическую жизнь страны».
Вспоминает вице-адмирал А.И. Корниенко: «Решение Саблин принял не спонтанно. Он готовился к нему. Заранее. Находясь в длительном плавании, моряки не имели возможности читать газеты, смотреть телевидение, слушать радио, находились в изолированном пространстве. Саблин этим воспользовался. В кубрике, на боевом посту, в кают-компании он навязывал темы о негативных явлениях в стране, и это давало о себе знать: дисциплина на корабле падала, на боевых постах процветало браговарение, пьянство, карточные игры. Оценок этого явления ни со стороны командира, ни со стороны замполита не давалось, а все скрывалось и замалчивалось. Тематика бесед, радиопередач, подбор кинофильмов — все это замполит использовал исключительно для подготовки мятежа...»
А время Саблина подпирало. Несмотря на два года нахождения на «Сторожевом», ему так и не представился подходящий случай поднять мятеж. На боевой службе пытаться захватывать корабль было равносильно самоубийству. Помимо того, что на борту располагался походный штаб во шаве с ненавистным комбригом Рас-сукованным, само понятие «боевая служба» говорило само за себя. Там Саблину сразу бы скрутили руки, а то и просто пристрелили на юте. Полномочия командира отряда кораблей в отдельном плавании, да еще и при выполнении боевой задачи, давали ему право разбираться с преступниками (если была такая необходимость) по законам военного времени.
Вспоминает вице-адмирал А.И. Корниенко: «Он просто не смог бы этого сделать. Корабль на боевой службе полностью укомплектован офицерами, рядом чужие берега. Экипаж не обманешь призывами типа “идем на рейд Кронштадта!” Да за такие крамольные слова замполита просто выбросили бы за борт. Он выбрал удобный момент».
При нахождении корабля в Балтийске ситуация была тоже ненамного лучше. «Сторожевой» был под постоянном контролем вышестоящих штабов, и каждый день на нем обязательно кто-то присутствовал и что-то проверял. Поэтому, узнав о приказе следовать на парад в Ригу, Саблин понял, что это его звездный час пробил. Сейчас или никогда!
Перед выходом корабля в море Саблин отправил письмо жене и сыну, написанное им ранее. В нем он сообщил, что собирается захватить «Сторожевой». В нем Саблин указал, что успех его выступления составляет только 40 %. Письмо он бросил в почтовый ящик около своего дома в Балтийске. Отправил Саблин и письмо родителям. Получив письмо сына, где тот извещал их о своих наполеоновских планах, родители впали в состояние шока. Мать тут же отбила телеграмму в Балтийск: «Получили письмо Валерия. Удивлены, возмущены, умоляем образумиться. Мама. Папа». Но их телеграмма дошла до Балтийска слишком поздно...
В ленинской каюте «Сторожевого» незадолго до мятежа Саблин вывесил плакат: «...Каждый должен чувствовать свою независимость для того, чтобы он мог утверждать начала справедливости и свободы, не будучи вынужденным предательски приспособлять их к обстоятельствам своего положения и к заблуждениям других людей...» (из «Рассуждений о политической справедливости» Годуина Годвина). Читал ли вообще кто-то из матросов «Сторожевого» данную тяжеловесную цитату до конца, а если прочитал, то понял ли, о чем в ней идет речь? Да и знал ли хоть кто-то из матросов корабля, кто такой этот Годуин Годвин? Уверен, что нет. Если кого матросы и знали, то лишь «великого и ужасного Гудвина» из Изумрудного города... Напомню, что Годуин Годвин, которым восхищается Саблин — это английский мелкобуржуазный публицист XVIII века, сторонник примитивного «военного коммунизма», т.е. самый что ни на есть единомышленник нашего «героя».
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments