Громов - Игорь Цыбульский Страница 38

По темным кругам под глазами можно было догадаться, что генерал спит урывками. Разговор получился недолгим и вполне официальным, к тому же постоянно прерывался телефонными звонками.

Некоторые телефонные разговоры вызвали у Громова удивление. Кто-то докладывал командующему, что занял со своим подразделением какой-то плацдарм.

— Ну-ка, давай по карте, — генерал развернул карту, нашел указанное место и начал дотошно расспрашивать, как размещены огневые почки и где первая, вторая роты, как расположены окопы, склады и блиндажи.

«Странно, — думал Громов. — Надо сильно не доверять командирам, чтобы обсуждать на уровне командующего армией вопросы, которыми должен заниматься командир батальона. Неужели они сами там не смогут решить, где расположить минометную батарею, а где вырыть блиндаж?»

Впрочем, уже через несколько дней Громов сам не менее подробно расспрашивал своих подчиненных, как они расположили огневые точки и не забыли ли выкопать окопы полного профиля.

В декабре 1979 года в Афганистан вошли люди, еще недавно работавшие у станков, в поле или на стройке. Они все еще не могли взять в толк, что находятся на войне, где за ошибки, лень или невнимание приходится расплачиваться не выговором от начальника, а собственной жизнью.

Генерал Тухаринов поступал совершенно правильно, иначе потери в 40-й армии с самого начала увеличились бы многократно. Понял Громов и то, какую нечеловеческую тяжесть принял на себя и несет этот далеко не молодой уже человек…

Саратов, набережная Космонавтов, 4, кв. 9

Громову С. В.

10.02.80 г.

Здравствуйте, мои дорогие Ируша, Сережа и Минька!

Вот я и на месте. Уже успел все узнать и врасти в обстановку. Нахожусь рядом с их столицей. Высота здесь над уровнем моря — 1850 м. Город этот видел один раз, то есть был в нем. Одноэтажный небольшой городишко, довольно унылый. Везде страшная нищета и запустенье. Впечатление такое, что попал на 1,5–2 века назад. Обычаев их пока не знаю, да вряд ли кто-нибудь сейчас знает их хорошо.

Вообще обстановка нормальная. Пока что нет ничего определенного в отношении того, какой здесь будет срок службы.

Условия жизни нашей здесь удовлетворительные. Живут все в палатках. Надо сказать, что много грязи, копоти и т. д., короче, обычная полевая жизнь. Сказывается высота. Сейчас здесь много снега, перевалы почти все время закрыты. Днем тепло, все тает и плывет, а с часов 17.00 начинает резко подмораживать и температура доходит иногда до 10–15 мороза. Климат резко континентальный, разница по времени с Москвой 1,5 часа (в Москве — 6.00, у нас — 7.30).

Взаимоотношения с местными жителями — где как. В целом они приветствуют нас (бедняки), но есть случаи и наоборот. Обстановка сейчас вполне нормальная.

Вот такие дела. Писать больше не о чем. Работы — море, это и хорошо, быстрее бежит время.

Всем от меня большой привет. Крепко всех целую и обнимаю.

Ваш Б. Г.

По прибытии в 108-ю мотострелковую дивизию Бориса Громова ожидал большой сюрприз. Конечно, он знал, что ею командует полковник Миронов. Когда Громову впервые об этом сказали, он сразу подумал: «Неужели Валерка?!» Предположение показалось абсурдным, Мироновых в армии, наверное, не многим меньше, чем Ивановых.

Однако комдив Миронов был как раз тот самый Валерка, с которым Громов учился в одной роте Калининского суворовского училища. Туда Валерий был переведен из Ленинградского, а Борис из Саратовского.

На удивление многое совпадало в их судьбе. Оба родились в 1943 году с разницей чуть больше месяца, рано лишились отцов, погибших на фронте, оба неплохо учились и были отличными спортсменами.

После Суворовского оба поступили в Высшие общевойсковые командные училища. Только Громов — в Ленинградское, а Миронов — в Московское. Потом Миронов служил в Группе советских войск в Германии, а Громов — в Прибалтике. Через несколько лет они снова встретились уже в академии имени Фрунзе.

Они не были друзьями, у каждого из них имелся свой круг друзей. Между ними, как-то помимо их воли, установилось некое молчаливое соперничество. Уважительно, признавая взаимную силу, они как бы искоса, незаметно, но внимательно следили друг за другом.

После академии Громов получил батальон, Миронов же ушел на шаг вперед, стал начальником штаба, заместителем командира полка. Обоим не исполнилось и тридцати. С тех пор дороги разошлись, казалось, навсегда. И вот…

Однокашники обнялись от души. Встреча в Афганистане была для обоих настоящим подарком…

— Не думал, Боря, что после академии вот так встретимся!

— Сколько раз хотел спросить, что за комдив Миронов, все никак не получалось, да и не верилось, — отвечал Громов.

— Ну отлично! Очень рад, что ты приехал. Мне настоящий начштаба во как нужен!

— Да… Но если рассказать, как судьба нас с тобой постоянно сводит, точно бы никто не поверил!

Или сказал бы, что это неспроста…

Ныне, спустя почти четверть века после той памятной встречи, придется удивиться еще больше, ибо параллельное движение двух ярких судеб продолжалось и дальше с поразительной синхронностью. Порой эти совпадения так и подмывает назвать мистическими.

Оба стали генералами в Афганистане. Сначала Миронов, спустя три месяца Громов. Оба рано лишились жен. Наташа Громова погибла в авиакатастрофе, супруга Миронова стала жертвой автомобильной аварии. Оба из Афганистана направляются на учебу в академию Генерального штаба. После чего их дороги на какое-то время расходятся.

Генерал Миронов получает направление в Ленинградский, а затем в Прибалтийский военные округа. Громов — 1-й заместитель командующего армией в Прикарпатье, после чего снова отправляется в Афганистан.

С этого момента судьба Громова на виду. Именно ему суждено завершить бесконечную войну и вывести советские войска из Афганистана. Молодой генерал, последним из советских солдат переходящий пограничный мост через Аму-Дарью, сразу становится известен всей стране.

Миронов почти неведом широкой публике, но авторитет его, как крупного военного специалиста в высших военно-политических кругах, необычайно высок.

В очередной раз судьба сводит бывших суворовцев уже в Москве. Оба становятся заместителями министра обороны.

Это было трудное переломное время. Людям приходилось определяться, что для них важнее, чистая совесть порядочного человека или власть и карьера во что бы то ни стало.

В октябре 1993 года оба генерала открыто и резко критикуют применение вооруженных сил против защитников Белого дома, а позже — введение войск в Чечню. После чего, иначе и быть не могло при Ельцине, оба лишаются своих высоких постов. Громов направляется на непонятную должность в Министерство иностранных дел, Миронов — военным экспертом в правительство. С политической сцены они, кажется, сметены навсегда. Но…