Рейдер "Атлантис". Самый результативный корабль германского ВМФ. 1939-1941 гг. - Бернгард Рогге Страница 38

Танкер «Кетти Бровиг» был последним кораблем, который мы захватили в Индийском океане, и теперь получили приказ идти на рандеву с «Танненфелсом» и итальянской подлодкой «Перла». Они шли из Итальянского Сомали и нуждались в припасах. При этом наши собственные запасы оставляли желать лучшего! Мы узнали, что часть предназначенных для нас припасов по ошибке загрузили на транспорт «Алстеруфер» вместо «Алстентора» и что нам следует ожидать доставки с «Нордмарка»; двухмесячный запас продовольствия, предназначавшийся для «Тора» и «Атлантиса», не имел раздельной маркировки, так что двум кораблям пришлось бы делить его поровну. Морской штаб решил, что дизельное топливо с танкера «Кетти Бровиг» не годится для «Адмирала Шеера», так что «Атлантису» было приказано заправить «Шеера» из собственных баков, а себе забрать топливо с «Кетти», после чего танкер «Кетти» должен был проследовать в точку «Сибирь». Мы встретились со «Спейбенком», как было условлено, 8 февраля и после того, как с него сняли весь груз, я отправил его в район «Ананас»; в понедельник 10 февраля, в полдень показался «Танненфелс» в районе «Персия»; в результате небрежной дешифровки радиограммы кораблю пришлось ждать три дня в районе «Персия» на неверной долготе. Корпус судна выглядел очень неважно, так как стоял в гавани в течение многих месяцев, и кроме того, корабль держался очень высоко на плаву, потому что итальянцы отказывались отпустить судно до тех пор, пока экипаж не передаст им часть груза джута стоимостью порядка 5 миллионов рейхсмарок. Корабль стал настолько легким, что его винт наполовину высовывался из воды; таким образом, его возможность изображать судно Соединенного Королевства резко упала в связи с тем, что в трюмах корабля не было груза, а только балласт – очень неподходящее положение дел ввиду сокращения судоходства союзников.

Лейтенант Дихнель и призовая команда «Дурмитора» присоединилась к нам с «Танненфелса», и я с изумлением выслушал полную историю их необычайного путешествия. Лейтенант сообщил мне, что итальянские власти – в том числе и военно-морской флот – всячески мешали им. Когда на полпути к Сомали запасы угля на «Дурмиторе» подошли к концу, судно бросили в Кисмайо, и Дихнель со своими людьми вынужден был искать убежища на борту «Танненфелса», чтобы избежать внезапной атаки британских войск. Отчет Дихнеля о состоянии дел в итальянской колонии подтвердил мои самые худшие спасения. Повсюду царили неумение, равнодушие и полностью игнорировалось сотрудничество. Кроме «Пенсильвании», загруженной дизельным топливом, в порту Кисмайо стояло еще 15 транспортов, включая последнее судно из банановой республики и несколько танкеров, которые могли бы сослужить неоценимую службу в качестве поставщиков для всех наших рейдеров, но никто не потрудился проанализировать эти возможности.

Вместе с тем у меня было мало времени, чтобы беспокоиться о таких мелочах, поскольку в подчинении было три корабля, за которыми я должен был смотреть; я все время задавал себе вопрос: кто мы – вспомогательный боевой корабль или плавучий корабельный поставщик? Нам пришлось дозаправить «Спейбенк» из собственных бункеров, заменить призовую команду на «Кетти Бровиг» Дихнелем и экс-призовой командой с «Дурмитора», разместить гражданских пассажиров с «Танненфелса» на остальных кораблях, перевезти на него наших пленников и обеспечить продовольствием все три судна. Пока мы перекачивали топливо, доставленное нам «Шторштадтом», на борт «Спейбенка», для своих нужд мы закачали топливо высокого качества с танкера «Кетти»; мы также разделили наши спасательные шлюпки и снабдили каждое судно флагами, хронометрами, секстантами, картами, лекарствами, краской, лагами и табаком. Все это должно было быть выполнено с максимальной тщательностью, поскольку на это у нас было только два дня. 13 февраля моя маленькая эскадра из четырех кораблей тронулась в путь для встречи с «Адмиралом Шеером».

Погода непрерывно ухудшалась, море было бурным, а видимость плохой. Я воздержался от того, чтобы сообщить своему экипажу о намеченной встрече с линкором, поэтому все были заметно напряжены, когда в полдень 14 февраля впередсмотрящий доложил: «Слева по носу боевой корабль!» Однако, когда команда заметила, что я не выгляжу встревоженным, мои люди вгляделись пристальней и узнали «Шеер». На «Шеере» сначала думали, что столкнулись с конвоем, и были почти разочарованы, когда узнали, что это всего лишь «Атлантис» и сопровождающие его корабли. Едва я узнал, что на борту «Шеера» нет пленных, как сразу же отправил «Танненфелс» в Европу. 19 апреля судно благополучно прибыло в Бордо – на шестнадцать дней раньше графика, – при этом пять человек охраняли 32 англичан и 61 цветного.

В первый день нашей встречи на корабли обрушился хвост тропического урагана, и мне с большим трудом удалось проложить себе путь на захваченном норвежском моторном катере, чтобы нанести короткий визит на «Шеер». В тот же день позднее все суда, ведомые «Шеером», отплыли, чтобы поискать более спокойные воды дальше к северу. Танкер «Кетти» не мог держать свою скорость, ночью ушел со стоянки и был обнаружен два дня спустя.

Линкор «Шеер» забрал с танкера «Кетти Бровиг» все топливо, которое на нем находилось; хотя Морской штаб и объявил, что это топливо не годится для линкора, главный механик «Шеера» был вполне им доволен. Мы передали всю нашу почту, чтобы переслали домой, и партии всех рангов и званий обоих кораблей обменялись визитами. Я особенно рад был представившейся возможности обменяться новостях с командиром «Шеера». Прошло порядочно времени с тех пор как я смог поговорить с кем-нибудь равным мне по званию, чтобы свободно и откровенно обсудить мои проблемы и получить разумный совет. Я высоко оценил комментарии командира «Шеера» и внимательно слушал, когда он рассказывал мне о последних новостях с родины, военных действий на суше и на море и знакомил с состоянием германской экономики. Жаль, время летело слишком быстро. С тех пор как мы покинули родной порт, не проходило ни одной вахты без осознания того, что смерть в виде боевого корабля противника, возможно, скрывается за горизонтом; нас очень успокаивал серый корпус «Шеера», маячивший невдалеке. Один из моих матросов восхищенно уставился на крупнокалиберные орудия линкора, его радар, безостановочно прочесывающий горизонт, и пробормотал:

– Прошлой ночью я спал по-настоящему крепко.

В данном случае он говорил за всех нас.

Прошло два дня, и мы снова остались одни. По соглашению с капитаном «Шеера» я крейсировал с 17 по 25 февраля к югу от Сейшельских островов вдоль маршрута «Мандасора», а оттуда ушел на восток в направлении архипелага Чагос, в то время как «Шеер» патрулировал на юго-западе от Сейшельских островов вдоль открытых нами морских путей. Я использовал «Спейбенк» для расширения своей зоны патрулирования, посылая его на разведку в 50 километрах на моем левом фланге, откуда они могли рапортовать, используя специальную сигнализацию. Брюейт, капитан «Спейбенка», мог связаться с нами новым и совершенно замечательным способом, пеленгуя нас по «собственному» (паразитному) излучению нашего радиоприемника. Хотя специалисты утверждали, что это невозможно, последующие открытия и разработки доказали, что Брюйер в высшей степени прав. Своего первого успеха он добился 20 февраля, когда заметил средних размеров танкер и связался с ним, находясь вне поля зрения противника. После этого в дело вступил «Атлантис», и я отослал Брюйера ожидать меня в точке рандеву. Весь день я поддерживал контакт, нимало не сомневаясь в нашем окончательном успехе, но с наступлением сумерек танкер включил огни, и вскоре после этого мы заметили прямо рядом с ним еще два огня, очень низко расположенных. Мы осторожно приблизились и после обмена сигналами утвердились в том, что это французский военный танкер «Лот» с двумя подводными лодками, о которых нас предупредил радиограммой Морской штаб. Затем позади этой французской эскадры появились огни каких-то продвигавшихся вперед кораблей, похожих на торпедные катера. Мы без шума удалились восвояси и на следующий день приблизились к «Спейбенку», чтобы передать новые инструкции.